Отечество

Запрос «Родина» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Отечество, отчизна — родная страна.

Понятие отечество, отчизна обозначает страну предков (отцов) человека, а также часто имеет эмоциональный подтекст, подразумевающий, что некоторые испытывают к отечеству особое чувство, которое сочетает любовь и чувство долга — патриотизм.

Родина происходит от славянского род; укр. роди́на — «семья», болг. роди́на — «родина, место рождения».

Этимология

Понятие «Отечество», «Отчизна» (от отец) широко распространено в индоевропейских языках: русское слово семантически соответствует словам во многих других славянских языках (польск. ojczyzna, укр. вітчизна и др.), лат. patria (откуда патриотизм) и родственным романским словам, а также англ. fatherland и нем. Vaterland. В ряде языков существуют также несколько отличающиеся синонимы, производные от слова «мать» (англ. motherland) и со значением «родные, свои места» (русское Родина, англ. Homeland, нем. Heimat, швед. fosterland(et) и т. д.).

Эволюция значения

Слово отечество, отечество в древнерусском и средне-великорусском языке до XVII в. значило не только «страна отцов», но также «род»; «избранная страна»; и «наследственные, родовые права». Так же именовался один из изводов иконописного изображения Троицы Новозаветной (где Бог-Сын изображён в виде отрока на коленях Отца); того же происхождения слово отчество. Слово отчизна того же происхождения, но более позднее; по Срезневскому его терминологизация также завершилась к XVII в..

По наблюдениям В. В. Виноградова, слово «отечество» имело особенно «острый общественно-политический и притом революционный смысл» в поколении декабристов и Пушкина, в то время как слово «родина» в эту эпоху ещё было нейтральным и означало просто «родные места», «город или деревня, где человек родился» и т. п. Подобный оттенок возник под влиянием Французской революции (где «патриот» фактически значило «революционер»); ещё в 1797 году Павел I приказал изъять из языка слово «отечество» и заменить на слово «государство» (вместе со словами гражданин, общество и т. п.)

В нацистскую эпоху слово Vaterland 'отечество, земля предков' (в отличие от Heimat 'родина') широко использовалось в немецкой пропаганде, а затем и в контрпропаганде союзников, в связи с чем соответствующее английское слово fatherland получило нацистские коннотации, и в нейтральных контекстах после войны предпочитается слово homeland. В самом немецком языке этого не произошло, и слово Vaterland по разу упоминается в обеих строфах современного гимна Германии.

Отечество и патриотизм

Понятие Отечества входит в число важнейших национальных ценностей в основные законы ряда стран, например, России и Чехии:

«Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации»
Конституция РФ, Статья 59

Полные решимости строить, хранить и развивать Чешскую Республику в духе неприкосновенных ценностей человеческого достоинства и свободы как отечество (vlast) равноправных свободных граждан, осознающих свои обязанности по отношению к другим и свою общую ответственность…
Конституция Чешской республики, Преамбула

В комментарии к Конституции РФ указано: «…Наименования Российская Федерация и Россия определены как равнозначные, то есть как синонимы. В том же смысле в преамбуле и в ст. 59 употреблены слова „Отечество“ и „Родина“»[constitution.garant.ru/DOC_3300115_sub_para_N_1001.htm].

Слово «Отечество» входит в состав припева Гимна СССР и Гимна РФ. Термин выступает как обозначение российского государства в ряде других названий: День защитника Отечества, орден «За заслуги перед Отечеством», школьный и университетский курс «История Отечества».

Согласно действующему Уставу внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации: "Если командир (начальник) в порядке службы поздравляет военнослужащего или благодарит его, то военнослужащий отвечает командиру (начальнику): «Служу Российской Федерации», но до изменений 2008 года вместо «Служу Российской Федерации» использовалась формулировка «Служу Отечеству!»

Обсуждению соотношения понятий отечество и патриотизм посвящена статья Н. П. Овчинниковой [www.pomorsu.ru/body.php?page=sin50242 К вопросу о понятии «Отечество»]

Слово Отечество (как и Родина, Отчизна) часто пишется с прописной буквы, причём такая традиция восходит в России к XVIII веку. «Согласно ломоносовской традиции, слово Отечество пишется с прописной буквы всюду, за исключением трагедий и словосочетания Отец отечества»

В период войн призыв к защите Отечества широко использовался многими государствами (лозунг «Отечество в опасности» времён Французских революционных войн, «За Веру, Царя и Отечество» в России до 1917 г., «Социалистическое Отечество в опасности!» времён Великой Отечественной войны, и др.)

Сами освободительные войны в историографии нередко получают названия, связанные с Отечеством — Отечественная война 1812 года, Великая Отечественная война.

Критическому разбору понятий «родина», «отечество», «государство» посвящено эссе Б. Б. Родомана [www.ecsocman.edu.ru/data/553/679/1219/043Rodoman.pdf Образы Государства, внедряемые в массовое сознание].

Понятие Отечество в художественной литературе

• Строка Державина «Отечества и дым нам сладок и приятен» (подражание Горацию) впоследствии была использована Грибоедовым в «Горе от ума» с перестановкой слов («И дым отечества нам сладок и приятен») и далее цитировалась другими поэтами, в том числе Тютчевым.

• У А. Розенбаума (популярный исполнитель авторских песен, кавалер медали «Защитнику Отечества») в песне «Романс Генерала Чарноты»:

«Mon cher ami, мы здесь с тобой Мишели,
Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет,
Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет…»

См. также

• Отечество — один из иконографических вариантов икон Святой Троицы.

Ссылки Литература

• Даль В. И. [philolog.petrsu.ru/dahl/html/pdf/CHTO42.pdf Что такое отчизна?]
• [www.karamzin.net.ru/lib/sb/book/3533/page/0 Карамзин Н. М. О любви к отечеству и народной гордости // Соч., т. 3. — СПб., 1848]
• Макаров В. В. Отечество и патриотизм. — Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 1988

Отрывок, характеризующий Отечество

– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.