Родина-мать
Эта статья или раздел описывает ситуацию применительно лишь к одному региону (СССР), возможно, нарушая при этом правило о взвешенности изложения. Вы можете помочь Википедии, добавив информацию для других стран и регионов.
|
Ро́дина-ма́ть — один из широко распространённых образов, использовавшихся во время Великой Отечественной Войны.
Содержание
История
Само выражение «Родина-мать» бытовало в русском языке еще в XIX веке, например оно встречается в поэме Некрасова «Саша»[1].
Своим происхождением советский образ Родины-матери обязан плакату Ираклия Тоидзе «Родина-мать зовёт!». Образ присутствует также на плакате того же художника «За Родину-мать!»[2] а также, возможно, на плакатах В. Б. Корецкого «Новыми победами прославим наши боевые знамена!»[3]и Д. А. Шмаринова «Воин, ответь Родине победой!»[4]. Образ Родины-матери использовался в патриотических постановках: в частности, эту роль в таких постановках исполняла Римма Маркова[5].
Скульптуры «Родина-мать»
Известнейшими и крупнейшими монументальными воплощениями образа стали: статуя «Родина-мать зовёт!» на Мамаевом Кургане в Волгограде, статуя «Родина-мать» на берегу Днепра в Киеве. Также небольшая статуя «Родина-мать» установлена на Пискарёвском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге.
В честь победы в Великой отечественной войне в Армении и Грузии воздвигнуты статуи местным аналогам Родины-Матери. В Армении это статуя Майр Айастан — «Мать-Армения» в Ереване, в Грузии — «Мать Картли» (Картлис Деда) в Тбилиси.
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Волгоград
Использование образа и названия
- Волгоградская статуя изображена на юбилейной медали «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и на гербе Волгоградской области.
- Родина мать изображена на стеле «Монумент Победы» в Барнауле.
- Барельеф с изображением Родины-матери есть на площади Славы в Самаре.
- Родина-мать изображена на панно на станции Комсомольская Московского метрополитена.
- Родина-мать (Маці-Радзіма) упоминается в гимне Белоруссии.
- В Азербайджане есть партия «Ана Вэтэн» («Родина-мать»).
Напишите отзыв о статье "Родина-мать"
Примечания
- ↑ [rupoem.ru/nekrasov/slovno-kak-mat.aspx «Саша» — Николай Некрасов]
- ↑ [www.plakaty.ru/posters?id=1835 За Родину-мать! / Военные. — Плакаты.ру]
- ↑ [www.nlr.ru/exib/war2/1944.html По материалам выставок «Дорога к победе» и «С днем великой Победы!» — Российская национальная библиотека]
- ↑ [www.plakaty.ru/posters?id=1836&cid=5 Воин, ответь Родине победой! / Военные. — Плакаты.ру]
- ↑ Иванова Н. [7days.ru/article/privatelife/430386/12 Римма Маркова: «Знала: все равно начнет изменять».] — 7Дней.ру
См. также
- Матушка Россия
- «Папа Эгоро» (на языке индейцев — «Родина-мать») — общественная организация в Панаме.
- «Приветствую тебя, Родина-мать!» — индийская национально-освободительная песня (автор — Чоттопаддхай).
- «Родина-мать зовёт!» — необычный взгляд на монумент ([www.mutterland.ru www.mutterland.ru]).
Ссылки
- [symbolofmotherland.wordpress.com/ Проект "'Родина-мать' в символической политике современной России"]
- [vk.com/public93433867 «Родина-мать» в российской культуре]
Это заготовка статьи о Советском Союзе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Родина-мать
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.