Франсия, Хосе Гаспар Родригес де

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хосе Гаспар Родригес де Франсия
José Gaspar Rodríguez de Francia<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Хосе Гаспар Родригес де Франсия</td></tr>

Консул Парагвая
12 октября 1813 — 12 февраля 1814
Предшественник: Фульхенсио Йегрос
(председатель Правительственной Хунты)
Преемник: Фульхенсио Йегрос
Консул Парагвая
12 июня 1814 — 3 октября 1814
Предшественник: Фульхенсио Йегрос
Преемник: он сам как Верховный диктатор
Временный диктатор Республики Парагвай
3 октября 1814 — 1 июня 1816
Предшественник: он сам как консул
Преемник: он сам как Верховный диктатор
Верховный диктатор Республики Парагвай</br>(В 1816-1820 годах — Постоянный диктатор)
1 июня 1816 — 20 сентября 1840
Предшественник: он сам как Временный диктатор
Преемник: Мануэль Антонио Ортис
(председатель Временной хунты)
 
Вероисповедание: Католицизм
Рождение: 6 января 1766(1766-01-06)
Ягуарон, Парагвай, Испанская империя
Смерть: 20 сентября 1840(1840-09-20) (74 года)
Асунсьон, Парагвай
Отец: Родригес Франсия
Мать: Хосефа Веласко-и-Йегрос
Супруга: не женат
Дети: дочь Убальде Гарсия де Каньете
Образование: Кордовский университет
Профессия: Теолог, позднее — адвокат.
 
Награды:
У этого человека испанская фамилия; здесь Франсия — фамилия отца, а Веласко — фамилия матери.

Доктор Хосе Гаспар Родригес де Франсия и Веласко (исп. Dr. José Gaspar Rodríguez de Francia y Velazco), 6 января 1766, Ягуарон, Парагвай — 20 сентября 1840, Асунсьон, Парагвай) — парагвайский политик и государственный деятель, многолетний диктатор страны. Известен также как Доктор Франсия, Караи-Гуасу (гуар. Великий правитель), Вождь. Считается «отцом парагвайской нации». В 1814 году стал консулом, затем диктатором Парагвая, правил страной больше 25 лет. Франсия сыграл значительную роль в достижении Парагваем независимости. Проводил политику изоляционизма; в его правление значительно обострились отношения Парагвая с соседними странами, была ограничена деятельность иностранцев в стране. Провёл секуляризацию церковных земель, закрыл все монастыри в Парагвае. Умер в 1840 году от простуды. Деятельность Франсии вызывает неоднозначные оценки среди историков.





Происхождение

Будущий Верховный диктатор Парагвая родился 6 января 1766 года. Отец де Франсии Гарсия приехал в Парагвай в 1750 году, он был офицером-артиллеристом португальской армии, эмигрантом из Сан-Паулу и имел фамилию Родригес Франсия, которую впоследствии сам диктатор переделал в дворянскую Родригес де Франсия-и-Веласко. Мать будущего политика Хосефа Веласко-и-Йегрос принадлежала к влиятельной семье из парагвайской столицы Асунсьон, она состояла в родстве с будущим соперником Франсии Фульхенсио Йегросом[1]. По дошедшим сведениям, он ненавидел своих родителей, хотя причины этого неизвестны[2].

Молодость

Следуя указаниям отца, Франсия-младший закончил францисканскую семинарию и поступил в конце 1780 года в Кордовский университет, чтобы изучать теологию, где увлёкся идеями Руссо и Просвещения[3]. На момент поступления ему было всего 15 лет, отсюда возникли версии о том, что настоящим годом рождения Франсии является 1764, 1758 или даже 1756[1].

13 апреля 1785 года Франсия получил степень доктора гражданского и канонического права. Дальнейшая его карьера была предопределена — он должен был стать священником или юристом. Получив степень доктора теологии, Франсия стал преподавателем теологии и латыни в асунсьонской семинарии Сан-Карлос. Теология плохо вязалась с антицерковными[4] взглядами преподавателя. Вскоре из-за своего неприязненного отношения к религии перешёл в адвокатскую практику, а 1 января 1808 года был избран в мэрию Асунсьона, через год став прокурором, а ещё через год довольно быстро выдвинувшись в алькальды.

Приход к власти

В мае 1811 года Франсия стал секретарём Верховной хунты, взявшей в свои руки власть после свержения колониального управления. Кроме него в состав хунты вошли Йегрос, Итурбе, Севальос и Кабальеро. В Верховной хунте Парагвая были представлены две фракции: одна выступала за вхождение в состав федерации провинций Ла-Платы, другая (в неё входил Франсия) выступала за превращение фактической независимости в юридическую. Говорят, что Франсия в ответ на вопрос о возможных аргументах, которые заставят другие страны признать независимость Парагвая, положил на стол два пистолета со словами:
Вот мой аргумент против Испании, а вот против Буэнос-Айреса.

[5]

Но сначала на первое место вышли сторонники объединения с Аргентиной. Им удалось 11 октября 1811 года заключить соглашение о конфедерации с Буэнос-Айресом. Пока аргентинцы позволяли свободно вывозить йерба-мате и табак по рекам и дела парагвайской буржуазии шли успешно, её представители в хунте имели преобладающее влияние. Франсия тем временем держался в тени, дважды выходил в отставку, хотя и вёл большую работу по завоеванию поддержки низов. Однако уже в 1812 году Аргентина ввела ограничения на судоходство и обложила парагвайский экспорт таможенными пошлинами и налогами. С этого момента буржуазия начала нести убытки, постепенно утрачивая экономическую и политическую инициативу[6]. Франсия ушел в отставку, но из игры не вышел. Он превратил свой небольшой домик в Ибараи под Асунсьоном в центр пропаганды своих взглядов, принимая своих сторонников, и переломил ситуацию в свою пользу.

В ноябре 1812 года, узнав о посылке из Буэнос-Айреса аргентинского ставленника на пост министра, Верховная хунта обратилась к Франсии с просьбой принять на себя обязанности министра иностранных дел. Возвращение отставного политика на этот раз было обставлено рядом важных условий. Франсия добился передачи под свой контроль половины небольшой парагвайской армии. Прибывший в мае 1813 года аргентинский посол Эррера уже не мог повлиять на ход событий. Два члена хунты, сочувствовавшие Аргентине, были арестованы.

Франсия способствовал созыву 30 сентября 1813 года Конгресса, избранного на основе всеобщего избирательного права (для мужчин). 1100 делегатов со всего Парагвая провозгласили независимость страны. 12 октября 1813 года вместо Верховной хунты были учреждены на римский манер должности двух консулов (исп. Cónsul de la Republica del Paraguay) (в звании бригадира), которыми стали Йегрос и Франсия. Они должны были меняться каждые 4 месяца.

12 июня 1814 года Франсия, после четырёхмесячного правления Йегроса как консула, вторично стал правящим консулом Парагвая. 3 октября 1814 года он добился от вновь созванного Конгресса поста временного диктатора (исп. Dictador Temporal de la Republica del Paraguay) на пять лет, а 1 июня 1816 года Франсия стал Постоянным диктатором Республики (исп. Dictador Perpetuo de la Republica del Paraguay), через четыре года переименовав свой пост в Верховного диктатора (исп. El Supremo Dictador), что стало его прозвищем. За наделение Франсии всей полнотой исполнительной, законодательной и судебной власти проголосовало две трети депутатов, из которых 7/8 представляли сельские районы[6]. Получив в свои руки неограниченную пожизненную власть, Франсия больше не созывал Конгресс и, вскоре сосредоточив в своих руках и местное управление, правил в Парагвае до своей смерти[1].

Правление

В 1820 году был раскрыт заговор, руководителями которого были названы бывшие члены Верховной хунты Йегрос, Итурбе и Кабальеро. Следствие проводила созданная Франсией «Палата правды» (исп. Camara de la Verdad), больше похожая на инквизицию[1]. О признаниях подсудимых ничего не говорится, но смертные приговоры были вынесены. 17 июля 1821 16 руководителей восстания были расстреляны, остальные — сосланы в отдалённые районы страны[6]. Всего же с 17 по 25 июля 1821 года было казнено 68 человек[1]. Из числа арестованных в этот период большинство не вышло на свободу до 1840 года.

В том же году была проведена ещё одна акция, жертвой которой стали 300 выходцев из Испании (исп. Peninsulares). Их обвинили в измене, арестовали на 18 месяцев и освободили только после выплаты 134 или 150 тысяч песо[4]. В результате этой акции влияние испанцев в Парагвае было подорвано окончательно.

Во время своего правления Франсия значительно сократил привилегии церкви: ещё в 1816 он запретил церкви собирать налоги, в 1820 лишил её деятелей иммунитета, а в 1824 ликвидировал все монастыри[6]. Были запрещены все религиозные ордена, отменена десятина, которая была обращена в доход государства, конфискованы монастырские владения и церковная собственность вообще. Иерархи католической церкви в Парагвае были подчинены государству. Возмущённый Папа римский отлучил Франсию от церкви, но его действия не произвели на диктатора никакого впечатления[1].

В результате кампании конфискаций в распоряжении государства оказалось до 98 процентов всех земель. Часть этого земельного фонда была передана крестьянам в аренду на льготных (1,5 песо в год) условиях при возделывании определенных культур. Около 64 имений были преобразованы в государственные хозяйства (исп. Estancias de la Patria), которые занимались в основном производством мяса и кож. В обрабатывающей промышленности создавались казенные мануфактуры. Кроме того, непосредственная хозяйственная деятельность государства проявилась в крупномасштабных общественных работах по строительству и обустройству городов, мостов, железной и шоссейных дорог, каналов и т. п. На государственных предприятиях и общественных работах трудились не столько наемные рабочие, сколько негры-рабы и особенно заключённые. Мелкий крестьянский и ремесленный секторы также находились под жестким контролем государства, которое устанавливало, сколько, чего и почем производить, а качество в изготовлении изделий стимулировало в том числе и репрессивными мерами[6]. По своему размаху парагвайская земельная реформа напоминала реформу в России по Декрету о земле в 1917 году[6].

В декабре 1824 года были упразднены мэрии (исп. Cabildo)[6]. С этого момента управление всеми городами Парагвая было сосредоточено в руках Верховного диктатора.

В вопросе о рабовладении парагвайский лидер занял достаточно необычную позицию, допустив рабство для детей, которые получали свободу по достижении совершеннолетия.

Франсия стремился построить в Парагвае общество равенства на принципах «Социального договора» Руссо, стремясь использовать методы своих кумиров[7] — Робеспьера и Наполеона. Он создал в Парагвае абсолютно закрытое общество, запретив ввоз в страну любой иностранной продукции, в том числе печатной, закрыв границы страны для въезда и выезда. Одновременно с отменой импорта поощрялось национальное производство товаров и их покупка населением. В результате удалось создать экономически успешную систему торговли[1].

В правление Франсии были запрещены[1] высшее образование, газеты, почтовые отправления. Тем не менее, поощрялось[1] развитие системы школ. В 1828 было введено всеобщее среднее государственное образование для мужчин, на одного учителя приходилось всего 36 учеников. В 1836 была открыта первая в стране библиотека, содержавшая исключительно книги, изданные в Парагвае. В 1845 году американец Гопкинс сообщил правительству США, что в Парагвае «нет ни одного ребенка, не умеющего читать и писать»[1]. В то же время частные школы находились под запретом, а в 1822 была закрыта единственная в стране семинария, официально — из-за болезни епископа, преподававшего в ней[1].

В национальной политике Франсия стремился к созданию этнически однородного населения[8] . Он запретил испаноязычному населению заключать браки в своей среде, поощряя смешанные браки с гуарани. Франсия лично заключал все браки в стране, производя за ними жёсткий контроль и обложив их высокой пошлиной. Сам Франсия, не будучи женат, имел дочь.

Въезд иностранцев на территорию Парагвая находился под жёстким контролем. Любой приезжий тщательно допрашивался и в случае малейших подозрений отправлялся в тюрьму. Въехать в Парагвай было легче, чем выехать. Самым известным примером задержания иностранца стал захват знаменитого ботаника Эме Бонплана. Учёный занимался выращиванием на границе Парагвая чая «йерба-мате», главного продукта парагвайского экспорта. 7 декабря 1821 года 400 солдат парагвайской армии проникли на территорию Аргентины, сожгли чайную плантацию и захватили Бонплана. Знаменитый ученый пробыл в парагвайском плену почти 9 лет. Для освобождения Бонплана его друг, географ Александр Гумбольдт развернул целую кампанию, к которой подключился Симон Боливар. Громкую известность приобрел также случай высылки из Парагвая шотландцев братьев Робертсонов[1]. Для передвижения по территории страны требовались специальные пропуска[6].

Вопрос о расходах на содержание диктатора Франсия решил привычным радикальным образом. Он сначала урезал назначенное ему конгрессом жалованье, а затем просто отказался от него (он был достаточно богат еще до прихода к власти)[1].

Внешняя политика

Чтобы защититься от внешних угроз, диктатор решил проводить политику изоляционизма (исп. Aislamiento). Изоляция Парагвая оказалась во многом вынужденной. Со страной граничили всего три государства, два из которых (Верхнее Перу, ныне Боливия, и Соединённые провинции Ла Плата, ныне Аргентина) были охвачены гражданской войной, третье же — Бразилия — намного превосходила Парагвай по площади[1]. В начале правления Франсии численность парагвайской армии составляло всего несколько сот человек, но парагвайский диктатор готовился к отражению иностранного нашествия, и численность регулярных войск была доведена до 1800 человек[1].

Все внешнеполитические акции правительств Парагвая во многом сводились к обеспечению свободы судоходства по реке Парана, которая открывала выход на мировые рынки. Отношение властей Буэнос-Айреса к транзиту парагвайских товаров то и дело менялось[1].

Более благоприятной для Парагвая была позиция политиков Восточного берега (ныне Уругвай). В сочетании с позицией властей аргентинской провинции Корриентес они позволяли парагвайцам добираться до Монтевидео. Надежды эти рухнули, когда Восточный берег был захвачен португальскими войсками. Остатки сторонников независимости Восточного берега во главе с «отцом» независимости Уругвая Артигасом бежали в Парагвай, где получили убежище и даже земельные наделы[1].

На действия иностранцев в бассейне реки Парана Франсия отреагировал болезненно. В декабре 1819 года была свёрнута торговля и почтовое сообщение с португальцами. Когда Бразилия отделилась от Португалии, Франсия одним из первых в 1822 году признал независимость Бразильской империи. Но признательность нового императора диктатор не заслужил. Бразильский «коридор» для парагвайской торговли остался нереализованной возможностью, отношения с Бразилией остались прохладными.

В 1824 года войска Великой Колумбии во главе с Сукре освободили Горное Перу (Боливию) и приблизились к границам Парагвая. Возглавлявший объединённое государство Боливар всерьёз рассматривал[1] возможность свержения диктатуры Франсии, чтобы включить Парагвай в единую латиноамериканскую федерацию. Через несколько лет идея континентальной интеграции была похоронена самими гражданами Великой Колумбии, но отношения с Парагваем были безнадёжно испорчены.

Основной проблемой[1] для Франсии оставались отношения с Аргентиной, расколовшейся на полусамостоятельные провинции. С некоторыми из местных аргентинских лидеров Франсия поддерживал отношения, но с оглядкой на возможную угрозу[1].

Кончина

В 1840 году после прогулки вдоль реки Франсия простудился и умер. Смерть диктатора наступила в 13.30 20 сентября 1840 года[1]. После него страну возглавила хунта, а затем его племянник, Карлос Антонио Лопес.

Память

Франсии посвящён роман парагвайского писателя Аугусто Роа Бастоса «Я, Верховный» (исп. Yo, el Supremo). В Ягуароне, где жил Франсия, открыт его музей.

Оценки деятельности Франсии

Деятельность Франсии вызывает крайне неоднозначные оценки. С одной стороны, в его правление не существовало разделения властей — вся государственная власть находилась в руках диктатора, проводились репрессии против лиц, недовольных политикой Франсии, из-за проводимой политики изоляционизма были ограничены связи Парагвая с зарубежными странами. С другой стороны, в правление Франсии Парагвай достиг больших успехов в экономическом развитии: в частности, была проведена земельная реформа, в результате которой множество крестьян получили наделы. Также вызывает противоречивые оценки отношение Франсии к коренному населению Парагвая — индейцам гуарани. Ниже приведены цитаты из работ нескольких отечественных и зарубежных исследователей, в которых даются различные оценки деятельности парагвайского диктатора.

Из статьи Сергея Семёнова «Злоключения одной химеры»:

Диктатор жестоко истреблял независимые индейские племена, жившие на территории Парагвая и являвшиеся его аборигенами. Он приказал казнить всех «непокорных» индейцев, а их головы надеть на пики и выставить вдоль дорог для устрашения. Так, только в 1816 году он приказал казнить более 5 тысяч индейцев лишь одного племени и впоследствии не раз повторял подобные операции. Число рабов-негров при нем составляло не менее 100 тыс. человек. Ни один индеец, негр или мулат не занимал ни при нем, ни при его преемниках сколь-нибудь крупной административной или военной должности.

[2]

Из статьи У. Г. Девиса «Война Тройственного альянса с Парагваем»:

Индейцы гуарани, занимавшие до Франсии весьма скромное положение, стали фактически государственной элитой. В Парагвае существовало черное рабство, но только для детей.

[9]

  • Из публикации Юрия Нерсесова «Геноцид во имя демократии»:
«мировое сообщество» заклеймило Франсиа как кровавого тирана, хотя на самом деле за годы его правления преследованиям властей подверглось всего около 1000 человек, из них 68 было расстреляно, а остальные отделались тюрьмой или высылкой.

[10]

Из «Истории Латинской Америки» Н. Н. Марчука:

Расхождение между постулатами общей теории буржуазных революций и реальной практикой в Парагвае обусловило серьёзные разногласия между учеными и в оценке парагвайской революции. Ведь в уже рассмотренных деяниях революции явно проступают бескомпромиссная революционность, а также искренний и глубокий демократизм. Потому многие историки характеризовали режим Франсии именно как революционно-демократическую диктатуру.

[11]

Из статьи Вадима Скуратовского «СССР в Парагвае — XIX»:

Отодвинув в сторону розовые утопии вдохновивших его мыслителей, доктор Франсиа занялся самым конкретным обустройством своей власти. Парагвай был превращён в образцовое полицейское государство. В котором решительно все принадлежало «народу». То есть государству, то есть его «верховному правителю». Народ же оставался абсолютно закрепощённым в «коллективных хозяйствах».

[12]

Из статьи Андрея Заостровцева «Маленькая страна больших диктаторов»:

Франсия разрушил власть олигархии. Раскинув сеть доносительства, он раскрыл заговор, обвинил в нём 200 наиболее известных представителей элиты и казнил их. Ежегодно он отправлял по 400 своих политических противников в лагеря, где они пребывали лишенными каких-либо человеческих условий существования. Люди арестовывались без обвинения и исчезали без суда.

[8]

Напишите отзыв о статье "Франсия, Хосе Гаспар Родригес де"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [liberea.gerodot.ru/neoglot/francia.htm Либерея "Нового Геродота": Биография Франсии на русском языке] (рус.). [www.webcitation.org/66KdkBYti Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  2. 1 2 Сергей Семёнов. [www.ecsocman.edu.ru/ons/msg/164310.html Злоключения одной химеры] (рус.). [www.webcitation.org/66KdX0C42 Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  3. [www.e-reading.org.ua/downloadhtml.php?book=82559 Большая Советская Энциклопедия] (рус.). [www.webcitation.org/66KdXqfIh Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  4. 1 2 Андрей Заостровцев. [idelo.ru/357/14.html Маленькая страна больших диктаторов] (рус.). [www.webcitation.org/66KdpC2tb Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  5. [liberea.gerodot.ru/neoglot/francia.htm Либерея "Нового Геродота": Краткая биография Франсии] (рус.). [www.webcitation.org/66KdkBYti Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  6. 1 2 3 4 5 6 7 8 Н. Н. Марчук. [www.humanities.edu.ru/db/msg/8348 История Латинской Америки] (рус.).
  7. [clan.of.by/forum/63-127-1 "Революция в Парагвае победила!" Статья из журнала "Наука и религия"] (рус.). [www.webcitation.org/66Kdq46fj Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  8. 1 2 А. П. Заостровцев. [idelo.ru/357/14.html Маленькая страна больших диктаторов] (рус.). [www.webcitation.org/66KdpC2tb Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  9. У. Г. Девис. [vif2ne.ru/nvk/forum/0/archive/462/462865.htm Война Тройственного альянса с Парагваем] (рус.). [www.webcitation.org/66KdqubjB Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  10. Юрий Нерсесов. [www.rus-crisis.ru/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1664 Геноцид во имя демократии] (рус.)(недоступная ссылка — история).
  11. Н. Н. Марчук. [www.humanities.edu.ru/db/msg/8348 История Латинской Америки] (рус.).
  12. Вадим Скуратовский. [cn.com.ua/N408/society/mono/mono.html СССР в Парагвае - XIX] (рус.). [www.webcitation.org/66KdrhvxP Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

Литература

  • Мирошевский В. Хосе Гаспар Франсиа — вождь парагвайской революционной демократии (1814—1840). — Москва: Вопросы философии, 1946. — Т. № 4.
  • Альперович М. С. Революция и диктатура в Парагвае. 1810—1840. — Москва, 1975.

Ссылки

На русском языке

  • [www.latinamericanstudies.org/paraguay/francia.htm Краткая биография Франсии] (рус.). [www.webcitation.org/66KdthaDQ Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [liberea.gerodot.ru/neoglot/francia.htm Либерея «Нового Геродота»: Биография Франсии на русском языке] (рус.). [www.webcitation.org/66KdkBYti Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Сергей Семёнов. [www.ecsocman.edu.ru/ons/msg/164310.html Злоключения одной химеры] (рус.). [www.webcitation.org/66KdX0C42 Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • У. Г. Девис. [vif2ne.ru/nvk/forum/0/archive/462/462865.htm Война тройственного альянса с Парагваем] (рус.). [www.webcitation.org/66KdqubjB Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.krugosvet.ru/articles/63/1006363/1006363a6.htm Справка по истории Парагвая из энциклопедии «Кругосвет»] (рус.).
  • Юрий Нерсесов. [zeniuda.blogspot.fr/2011/12/blog-post_21.html Геноцид во имя демократии] (рус.)(недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20130801081413/zeniuda.blogspot.fr/2011/12/blog-post_21.html Архивировано из первоисточника 1 августа 2013].
  • Н. Н. Марчук. [www.humanities.edu.ru/db/msg/8348 История Латинской Америки] (рус.).
  • Вадим Скуратовский. [cn.com.ua/N408/society/mono/mono.html СССР в Парагвае — XIX] (рус.). [www.webcitation.org/66KdrhvxP Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Андрей Заостровцев. [idelo.ru/357/14.html Маленькая страна больших диктаторов] (рус.). [www.webcitation.org/66KdpC2tb Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [clan.of.by/forum/63-127-1 Революция в Парагвае победила! // «Наука и религия»] (рус.). [www.webcitation.org/66Kdq46fj Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Дмитрий Зыкин. [www.km.ru/science-tech/2015/03/24/zarubezhnaya-istoriya/756523-kak-pogib-velikii-diktator-ya-umirayu-vmeste-s- Как погиб великий диктатор]
  • [www.e-reading.org.ua/bookreader.php/82559/BSE__Bol%27shaya_Sovetskaya_Enciklopediya_%28FR%29.html Статья из Большой Советской Энциклопедии] (рус.). [www.webcitation.org/66KducTjr Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

На других языках

  • [workmall.com/wfb2001/paraguay/paraguay_history_the_rise_of_jose_gaspar_rodriguez_de_francia.html История Парагвая в период правления Франсии] (англ.). [www.webcitation.org/66Ke2lQyV Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Рафаэль Веласкес. [www.canalsocial.net/GER/ficha_GER.asp?id=1226&cat=biografiasuelta Подробная статья о Франсии из энциклопедии GER.] (нем.). [www.webcitation.org/66Ke3XIBc Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.galeon.com/swiss/paraguay/index.html История Парагвая] (англ.). [www.webcitation.org/66Ke4JXLX Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.latinamericanstudies.org/paraguay.htm Парагвайский портал]. [www.webcitation.org/66Ke4yo9D Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Хайме Соласо Одрисола. [redalyc.uaemex.mx/redalyc/pdf/281/28100705.pdf Диктатор Франсия и парагвайское общество] (исп.) (PDF). [www.webcitation.org/66Ke5rGbr Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.siicsalud.com/dato/dat023/01420015.htm Статья о Франсии c сайта «SIIC Salud». Прилагается стихотворение на смерть Франсии]. [www.webcitation.org/66Ke6KY6S Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Jose M. Ramos Mejia. [www.biblioteca.clarin.com/pbda/ensayo/neurosis/ensayo.htm Las neurosis de los hombres celebres en la historia Argentina] (исп.). [www.webcitation.org/66Ke6ktLY Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [espanol.geocities.com/desarrolloregional/gaspardefrancia.htm Статья о влиянии политики автаркии на развитие Парагвая] (англ.)(недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20011005131919/espanol.geocities.com/desarrolloregional/gaspardefrancia.htm Архивировано из первоисточника 5 октября 2001].
  • [www.siicsalud.com/dato/dat023/0anstudies.org/paraguay/francia.htm Статья о Франсии с латиноамериканского портала.] (исп.)(недоступная ссылка — история).
  • [www.guarani-raity.com/html/index_historia.html Список книг по истории Парагвая] (англ.)(недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20021210014730/www.guarani-raity.com/html/index_historia.html Архивировано из первоисточника 10 декабря 2002].
  • [famousamericans.net/josegasparrodriguezfrancia/ Биография Франсии на сайте «Виртуальных биографий»] (англ.). [www.webcitation.org/66Ke9tfGF Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.lib.utexas.edu/taro/utlac/00066/lac-00066p1.html Описание коллекции Мануэля Гондры, хранящейся в Техасском (Остинском) университете, в которой есть документы, касающиеся Франсии] (англ.). [www.webcitation.org/66KeArbmq Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • Анте Шноор. [liberea.gerodot.ru/neoglot/www.uni-koeln.de/phil-fak/%20aspla/download/arbeitspapiere/schnoor.pdf Исследование о Франсие на немецком языке] (нем.) (PDF)(недоступная ссылка — история).
  • Кристина Якмут. [www.staff.uni-mainz.de/lustig/texte/supremo/inhalta.htm Работа о романе Бастоса и реальном Франсие на немецком] (нем.). [www.webcitation.org/66KeBKzGF Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Франсия, Хосе Гаспар Родригес де

– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.