Роккаку (род)
Род Роккаку (яп. 六角氏) — японский самурайский род[1]
История
Род Роккаку ведёт своё начало от Сасаки Ясуцуны из провинции Оми, жившего в XIII веке, имя Роккаку было взято из названия их резиденции в Киото, однако многие члены этого рода продолжали себя относить к фамилии Сасаки. В течение периода Муромати члены клана занимали высокую должность сюго (военного главы) в различных провинциях.
Во время Войны годов Онин (1467–77), ознаменовавшей начало периода Сэнгоку, родовой замок Каннондзи оказался под нападением. В результате своего поражения в этой войне клан Роккаку впал в период упадка.
Like other hard-pressed дайме, Роккаку пытались улучшить своё военное положение, уделяя пристальное внимание к развитию гражданской администрации на своих территориях.[2]
Роду Роккаку нанёс поражение Ода Нобунага в 1568 году во время его марша на Киото и в 1570 году клан был окончательно разбит Сибатой Кацуиэ. Во время периода Эдо, потомки Роккаку Ёсисукэ относились к роду кокэ (церемониймейстеров).[1]
Выдающиеся представители рода Роккаку
- Сасаки Нобуцуна, середина XIII века[1]
- Роккаку Ясуцуна, XIII век, сын Нобуцуны и первый носивший родовое имя Роккаку.[1]
- Роккаку Якусаи, 1348-1424, художник ямато-э
- Роккаку Такаёри, ум. 1520, сражался в Войне годов Онин.
- Роккаку Садаёри, 1495–1552
- Роккаку Ёсиката, 1521-1598, сын Садаёри; основатель Сасаки-рю, школы военного искусства.
- Роккаку Ёсихару, 1545-1612, старший сын Ёсикаты.
Напишите отзыв о статье "Роккаку (род)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Papinot, Jacques Edmond Joseph. (1906). Dictionnaire d’histoire et de géographie du Japon; Papinot, (2003). [www.unterstein.net/Toyoashihara-no-Chiaki-Nagaioaki-no-Mitsuho-no-Kuni/NobiliaireJapon.pdf "Rokkaku" at Nobiliare du Japon, p. 49 [PDF 53 of 80]]; retrieved 2013-4-30.
- ↑ Sansom, George. (1961). 'A History of Japan: 1334-1615, p. 300.
Отрывок, характеризующий Роккаку (род)
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
