Рождественский, Серафим Евгеньевич

Рождественский, Серафим Евгеньевич
Дата рождения	26 ноября 1904(1904-11-26)
Место рождения	Тифлис, Российская империя
Дата смерти	9 апреля 1963(1963-04-09) (58 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	пехота, воздушно-десантные войска.
Годы службы	1918—1959
Звание
Командовал	44-я армия (СССР).
Награды и премии

Рождественский Серафим Евгеньевич (26 ноября 1904, Тифлис — 9 апреля 1963, Москва) — советский генерал-лейтенант. Состоял в Красной гвардии с 1917 года. В Красной Армии с 1918 года. Один из руководителей воздушно-десантных войск в начале холодной войны.

Образование

• Армавирские командные курсы (1922);
• Тифлисская командная пехотная школа (1924);
• Курсы усовершенствования командного состава (КУКС) по разведке (1930 г.);
• Военная академия им. М. В. Фрунзе (1936 г.).

Гражданская война

Воевал в Закавказье. Красноармеец.

Межвоенный период

• Командир взвода,
• начальник полковой школы,
• командир роты,
• служил в штабе стрелкового полка.

С октября 1937 года уволен из армии и находился под следствием как враг народа. В апреле 1939 года, ввиду отсутствия состава преступления, реабилитирован, восстановлен в Красной Армии, назначен помощником начальника штаба стрелковой дивизии.

С августа 1939 года помощник начальника оперативного отдела 8-й армии, затем заместитель начальника оперативного отдела оперативного управления штаба Ленинградского военного округа

С марта 1941 года начальник штаба 40-го стрелкового корпуса Закавказского военного округа

Великая Отечественная война

• начальник штаба 44-й армии (с июля 1941), (сформирована на базе 40 стрелкового корпуса)
• командующий 44-й армии (январь — февраль 1942 года),
• заместитель начальника штаба — начальник оперативного отдела Закавказского фронта(с июля 1942),
• начальник штаба Закавказского фронта. (с октября 1942),
• врид начальник штаба Приморской армии (с декабря 1943),
• командир 11-го гвардейского стрелкового корпуса (с января 1944),
• начальник оперативного управления — 1-й заместитель начальника штаба Карельского фронта. (с августа 1944),
• начальник штаба 9-й гвардейской армии (с января 1945).

После войны

• С 1946 по 1949 начальник штаба, 1-й заместитель командующего ВДВ ВС СССР.
• С 1949 заместитель командующего, начальник штаба воздушно-десантной армии,
• С 1953 начальник штаба ВДВ,
• С 1954 заместитель командующего ВДВ,
• С 1959 в отставке.

Награды

• орден Ленина,
• 3 ордена Красного Знамени,
• 2 ордена Кутузова 1-й степени,
• орден Красной Звезды.

Источники

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — 408 с. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Рождественский, Серафим Евгеньевич

Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.