Сочельник
 |
Эту страницу предлагается переименовать в Рождественский сочельник. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К переименованию/16 апреля 2015.
Возможно, её текущее название не соответствует нормам современного русского языка и/или правилам именования статей Википедии. Не снимайте пометку о выставлении на переименование до окончания обсуждения. Переименовать в предложенное название, снять этот шаблон |
Соче́льник (сочевник, укр. Святвечір, чеш. Štědrý den) — 24 декабря (6 января) и 5 (18) января — канун (навече́рие) праздников Рождества Христова и Богоявления соответственно, а также Пасхальный сочельник накануне Пасхи[1][2]. По некоторым гипотезам[каким?], название происходит от слова «сочиво» (первоначально — пшеничные зёрна, размоченные соком), другая версия - от слова сочень.
Содержание
Значение и дата
Рождественский сочельник считается днём усиленного приготовления к празднику Рождества Христова. В церквях, придерживающихся григорианского календаря приходится на 24 декабря. Некоторые православные церкви, в том числе и Русская православная церковь, а также греко-католики, продолжают праздновать Рождество по юлианскому календарю (старому стилю) — 6 января.
В конце III — начале IV веков христиане начали отмечать Рождество и Крещение Спасителя в один день — 6 января под общим наименованием Богоявления. Эту традицию по сей день сохраняет Армянская апостольская церковь. И только в середине IV века Римская церковь стала праздновать Рождество Христово 25 декабря, отдельно от Крещения Господня[3].
Праздник Рождества Христова — один из дней, когда с наибольшей глубиной и радостью мы переживаем встречу с Богом. До этого торжественного и дивного дня мир и Бог были разлучены грехом, и человек, как бы он ни рвался к встрече с Богом, не мог её своими силами, без Него, осуществить. И Бог в Своей неизмеримой любви, в Своей милости стал человеком, Он прошел ту грань, которая разделяла человека падшего от вечной жизни и от вечной радости.— митрополит Антоний Сурожский.
В православной традиции, в рождественский сочельник принято отказываться от пищи до окончания поста. Сама традиция поститься «до первой звезды» связана с преданием о появлении Вифлеемской звезды, возвестившей о рождении Христа, но в уставе церкви она не записана. После поста было принято начинать есть с сочива или кутьи — зёрнами размоченной пшеницы с мёдом и фруктами.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3034 дня]
В католической традиции строгий пост в рождественский сочельник не является обязательным. Вечером в семьях принято собираться на торжественную трапезу с постными блюдами, перед началом которой читают отрывок из Евангелия о рождении Иисуса Христа. В восточноевропейских странах существует обычай преломлять на этой трапезе облатки (рождественские хлебцы)[4]. После окончания семейной трапезы верующие направляются в храм на вечернее богослужение праздника Рождества Христова.
Особенности богослужения
Богослужение в православной церкви
В Навечерие Рождества и Богоявления совершается служба, состоящая из Великих (Царских) Часов с чтением Евангелия, краткого последования «Изобразительных», во время которого священнослужители на амвоне читают входные молитвы и облачаются, и великой вечерни с чтением паремий в соединении с Литургией Василия Великого, в Крещенский Сочельник в конце литургии после заамвонной молитвы совершается Великое водосвятие.
Если сочельник (как Рождественский, так и Крещенский) попадает на субботу или воскресенье, то служба Царских Часов с Изобразительными и великой вечерней переносится на пятницу, причём в этом случае литургию к ним не присоединяют (то есть в пятницу литургия не совершается в принципе), в сам сочельник в этом случае служится литургия Иоанна Златоуста (водосвятие в Крещенский сочельник всё равно совершается), а в сам праздник (Рождество или Крещение) в этом случае совершается литургия Василия Великого.
Богослужение в католической церкви
В рождественский сочельник 24 декабря месса утром служится по чину Адвента, проприй этой мессы отражает близость наступления праздника. Интроит мессы рождественского сочельника:
|
Вот уже пришла полнота времени, когда послал Бог Сына Своего на землю[5] | 
|
Месса навечерия Рождества начинается затемно, как правило, в полночь, но по пастырским соображениям разрешено начинать богослужение на несколько часов раньше. В Польше и некоторых других странах Восточной Европы называется пастырской или «пастеркой».
Богослужение в евангелическо-лютеранской церкви
Навечерие Рождества — Вигилия — празднуется вечером 24 декабря. В храме фиолетовые параменты Адвента меняются на белые. Белую столу надевают и пасторы. Клирос украшается рождественской елкой. В отличие от обычных воскресных месс в сочельник евхаристию не совершают (соответственно нет исповеди и анафоры) и богослужение сводится к пению гимнов, хвалебных молитв (Laudamus), библейских чтений (особое место занимает чтение 2 гл. Евангелия от Луки) и проповеди. Вместо Апостольского Символа веры читают Никейский Символ. Вместо апостольских посланий читается Ветхий Завет. В конце мессы пастор выносит импровизированные ясли с куклой, изображающей младенца Иисуса.
Славянские традиции
У славян сочельником начинаются святки — две недели зимних праздников, продолжающихся вплоть до Крещения Господня 6 (19) января. С вечера сочельника начинали колядовать.
В литературе
Рождественский сочельник описан в повести Николая Гоголя Ночь перед Рождеством из цикла Вечера на хуторе близ Диканьки.
См. также
|
Сочельник в Викисловаре? |
|---|
Напишите отзыв о статье "Сочельник"
Примечания
- ↑ [armenian-church.org/tserkovnyy-kalendar/velikaya-subbota/ 30, сб. Великая суббота: Пасхальный сочельник (Разговенье) Предпразднество]
- ↑ [www.interfax.by/article/100399 Католическая Пасха-2013: праздничные мероприятия и обеспечение безопасности | Информационно-справочный портал Беларуси — interfax.by]
- ↑ [www.religio.ru/news/7204.html Сочельник на сайте «Мир религий»]
- ↑ [newsru.com/religy/24dec2010/heilgerabend2.html Как в западном мире отмечают сочельник]
- ↑ [messa.boom.ru/ Чин мессы латинского обряда. Адвент]
Ссылки
- [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2088/3933.htm Сочельник] // Российский Этнографический Музей
- Александр Валентинович Амфитеатров. «Ноэль»
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сочельник
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
