Роза-бал

Роза-бал — мавзолей мусульманского святого Юз Асафа, которого мусульмане-ахмади отождествляют с Иисусом Христом.

Расположен в районе Кханьяр города Шринагара, штат Джамму и Кашмир, Индия и почитается некоторыми мусульманами, индуистами и буддистами. Это место является священным в ахмадийском движении, последователи которого почитают Иисуса Христа как великого пророка Бога. Основатель этой исламской традиции Мирза Гулам Ахмад писал, что Иисус Христос переселился в Кашмир. В соответствии с ахмадийским учением, Иисус был пригвождён к кресту, но выжил. Затем он в бессознательном состоянии был переложен в гроб и после 3 дней и 3 ночей вышел из гробницы. После этого он посетил своих товарищей и отправился на восток. Согласно местной легенде, прибывший в Кашмир Иисус женился, имел несколько детей и умер в глубокой старости.

Мавзолей представляет собой низкое прямоугольное здание, огороженное железной оградой. Утверждается, что внутри находится гробница с телом Иисуса и каменный отпечаток его стопы со следами ран, полученных при распятии.

До недавнего времени, о мавзолее заботились предполагаемые потомки похороненного пророка. В настоящее время за ним присматривает руководящий совет, состоящий из мусульман-суннитов. Недавно умерший Сахибзада Башарам Салим, присматривавший за мавзолеем много лет, утверждал, что был прямым потомком Юз Асафа, которого он отождествлял с Иисусом Христом.

В 2006 году Би-би-си выпустила документальный фильм об истории Юз Асафа под названием «Умер ли Иисус?».

В 2010 году из-за религиозных волнений власти штата Кашмир приняли решение закрыть мавзолей.

Ссылки

• [www.tombofjesus.com The Tomb of Jesus Website]
• [www.jesus-kashmir-tomb.com/PicturesofJesus.html Pictures of Roza Bal]
• [www.youtube.com/watch?v=9DXCZFRsyl8 Документальный фильм Би-би-си «Умер ли Иисус?»]  (англ.)
• [news.bbc.co.uk/2/hi/programmes/from_our_own_correspondent/8587838.stm Tourists flock to 'Jesus’s tomb' in Kashmir]

Отрывок, характеризующий Роза-бал

– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.