Роза Лютера

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Печа́ть Лю́тера или ро́за Лю́тера — широко известный символ лютеранства. Это была печать, разработанная для Мартина Лютера по приказу саксонского князя Иоанна-Фридриха в 1530 году, когда Лютер пребывал в Кобургской крепости во время Аугсбургского рейхстага. Лазарус Шпенглер, которому Лютер написал своё нижепредставленное истолкование, послал Лютеру рисунок этой печати. Лютер видел её как компендиум, краткое изложение своей теологии и веры, впоследствии он использовал печать для авторизации (подтверждения своего авторства) своей переписки. 15 сентября 1530 года Лютер проинформировал Филиппа Меланхтона, что принц нанес ему визит в Кобургской крепости и преподнес ему кольцо с печатью.[1]





Составные части печати, связанные с Лютером до 1530 года

Роза была известна как эмблема Лютера с 1520 года, когда Вольфганг Штёкель в Лейпциге издал одну из проповедей Лютера с деревянной гравюрой реформатора. Это было первое изображение Лютера, созданное современником. Докторское кольцо Лютера изображало щит, имеющий форму сердца — символ Святой Троицы.[1]

Толкование компонентов

Он в центре розы, что показывает центральное значение жертвы Иисуса. Вера в смерть Иисуса на кресте и в его воскрешение спасает душу.

  • Красное сердце, символ сердца христиан.

Так как крест дает жизнь христианам, которые в свою очередь должны любить так, как любил Иисус.

  • Белая роза, символ радости и мира.

Роза — символ Христа.[2][3] Пять лепестков символизируют пять ран Христовых. Изображение белой лилии как символа воскресения можно часто увидеть на старых могильных памятниках. Вера приносит радость, утешение и мир сердцу.

Они расположены среди лепестков розы, но их нет на первоначальной розе Лютера; иногда их заменяют листьями. Они олицетворяют огненные языки Святого Духа, сошедшие на апостолов в день Сошествия Святого Духа. Они показывают, что Святой Дух освещает христиан и ведет их к счастью: любить своего Спасителя и нести свидетельство своей веры. Проповедь апостолов приносит плоды, так как Святой Дух волнует и воспламеняет сердца.

  • Синий фон, символ небес.

Он показывает что за радостью веры следует начало новой жизни на небе.

  • Золотое кольцо, символ вечности.

Как золото, которое не ржавеет и является самым драгоценным из металлов, это символизирует вечную жизнь на небе, ожидающую христиан.

Истолкование печати Лютером

Письмо с истолкованием печати Лазарусу Шпенглеру, датированное 8 июля 1530 года:

Благодать вам и мир от Господа Нашего. Вы хотели узнать, попала ли в точку моя печать, что вы мне выслали; я отвечу Вам по-дружески и изложу свои первоначальные мысли, а также ту причину, по которой моя печать является символом моей теологии. Первым должен быть черный крест на сердце, которое окрашено в свой естественный цвет, так что мне будет напомнено, что вера в распятого [Христа] вводит нас в Царство Небесное. «Потому что сердцем веруют к праведности» (Рим. 10:10[4]). Хотя это и черный крест, который умерщвляет и должен также причинять боль, он оставляет сердцу его естественный цвет. Он не искажает природу, то есть не убивает, а сохраняет её живой. «Праведный верою жив будет» (Рим. 1:17[5]). А сердце изображено в центре цветка белой розы, олицетворяющей радость, утешение и умиротворение, которые приносит вера. Другими словами, она помещает верующего в белую розу радости, «мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Иоанн 14:27[6]).

Розе же надлежит быть белой, а не красной. Ведь белый цвет — это цвет духовности и всех ангелов (см. Матфей 28:3[7]; Иоанн 20:12[8]). Роза благоухает в небесно-голубом поле. И такое благолепие в духе и вере есть начало будущей небесной услады. Поле окружено золотым кольцом. Это означает, что небесному блаженству нет конца; оно будет длиться вечно. Оно дороже всех радостей и благ, точно так же, как золото выше, благороднее, ценнее всех металлов. Это мой compendium theologiae [краткое изложение теологии]. Я хотел представить это объяснение Вам в знак нашей дружбы, в надеже на Ваше понимание. Да прибудет Христос, наш Господь, с Вашей душой вечно. Аминь.[1]

Полемика

Несмотря на то, что некоторые авторы видят связь розы Лютера с символикой розенкрейцеров (см. статью Луиса Шарбоне-Лассау «A propos de la rose emblématique de Martin Luther» в эзотерическом журнале Regnabit, январь 1925) необходимо заметить, что Мартин Лютер не знал об оккультном символизме, связанном с красным и белым цветом, так как орден розенкрейцеров появился лишь в XVII веке. Так же некоторые авторы усматривают[10] схожесть розы с перевернутой сатанинской звездой, но обоснованность преднамеренности такого сходства, как и само сходство вызывает большие сомнения.

Применение в гербах

Роза Лютера применяется во многих гербах.

Герб рода дворян Лютер внесен в Часть 15 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 52

Немецкие гербы

Венгерские гербы

Интересные факты

  • Каждый год, в День Реформации, ранним утром перед дверью почти всех кондитерских и булочных Лейпцига выстраивается очередь за так называемыми Реформаторскими булочками — булочками с загнутыми углами в форме розы Лютера.[11][12]
  • В романе Умберто Эко Маятник Фуко один из героев убеждает другого, что Орден розенкрейцеров немало поспособствовал делу Реформации, поэтому выбранная Лютером символика не случайно совпала с символикой розенкрейцеров.


Напишите отзыв о статье "Роза Лютера"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 LW 49, 356—359.
  2. ↑ Песн. 2:1
  3. ↑ в русском синодальном переводе нарцисс
  4. ↑ Рим. 10:10
  5. ↑ Рим. 1:17
  6. ↑ Иоанн 14:27
  7. ↑ Матфей 28:3
  8. ↑ Иоанн 20:12
  9. ↑ Translated from WA Br 5, 445
  10. ↑ [blagoslovi7.narod.ru/Byrjat/Roza_Liter1.htm О “розе Лютера”.]
  11. ↑ Reformationsbrötchen
  12. ↑ [www.mdr.de/doku/949136.html#absatz11 рецепт на немецком]

Библиография

  • Luther, Martin. D. Martin Luthers Werke, Kritische Gesamtausgabe. Briefwechsel. 18 vols. Weimar: Verlag Hermann Böhlaus Nachfolger, 1930-85. (abbreviated as WABr above).
  • Luther, Martin. Luther’s Works. 55 Volumes. Various translators. St. Louis: Concordia Publishing House; Minneapolis: Fortress Press, 1957—1986. CD-ROM edition, 2001. (abbreviated as LW above).

Внешние ссылки

  • [www.redeemerdenver.org/seal.html Letter from Martin Luther]
  • [web.archive.org/web/20040603023947/ascension_lutheran.tripod.com/LuthersSeal.html Luther’s Seal]
  • [www.lutheransonline.com/trinitybillings/seals Lutheran Symbols and Crosses]

Отрывок, характеризующий Роза Лютера

– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Роза_Лютера&oldid=78713684»