Розенберг, Пити
| Пити Розенберг | |||
| Petey Rosenberg | |||
| Завершил карьеру | |||
| Атакующий защитник | |||
| Прозвища: | Petey | ||
| Рост: | 178 см | ||
| Вес: | 75 кг | ||
| Гражданство: |  США
| ||
| Родился: | 7 апреля 1918, Филадельфия, Пенсильвания | ||
| Умер: | 29 июня 1997 (79 лет), Лансдаун, Пенсильвания | ||
| Школа: | Южная (Филадельфия) | ||
| Колледж: | Сент-Джозефс (1937—1938) | ||
| Статистика в НБА | |||
| Игры: | 51 | ||
| Очки: | 150 (2,9 в среднем за игру) | ||
| Передачи: | 27 (0,5 в среднем за игру) | ||
| Выступал за команды | |||
| |||
| |||
Александер «Пити» Розенберг (англ. Alexander "Petey" Rosenberg; 7 апреля 1918, Филадельфия, Пенсильвания — 29 июня 1997, Лансдаун, Пенсильвания) — американский профессиональный баскетболист, который выступал в Американской баскетбольной лиге и Баскетбольной ассоциации Америки, за команды «Филадельфия СФХАс», «Нью-Йорк Джуэлс», «Филадельфия Уорриорз» и «Поттсвилл Пэкерс». Играл на позиции атакующего защитника. В составе «СФХАс» Пити четыре раза выигрывал чемпионат АБЛ (1940—1941, 1943, 1945), а в 1947 году в составе «Уорриорз» становился чемпионом БАА.
Профессиональная карьера
Учился в университете Сент-Джозефс. В 1938 году заключил контракт на 4 года с командой из АБЛ, «Филадельфия СФХАс». Меньше года, в 1942 году, провёл в клубе «Нью-Йорк Джуэлс». Потом снова провёл 4 года (1942—1946) в «СФХАс». В 1946 году заключил контракт с командой «Филадельфия Уорриорз», которая выступала в Баскетбольной ассоциации Америки (БАА). В следующем году перешёл в команду «Поттсвилл Пэкерс», которая тоже выступала в Американской баскетбольной лиге (АБЛ), в которой закончил свою профессиональную карьеру. Всего за карьеру в Баскетбольной ассоциации Америки сыграл 51 игру, в которых набрал 150 очков (в среднем 2,9 за игру) и сделал 27 передач.
Напишите отзыв о статье "Розенберг, Пити"
Ссылки
- [www.basketball-reference.com/players/r/rosenpe01.html Статистика на сайте Basketball-Reference.com]
|
Это заготовка статьи о баскетболисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Розенберг, Пити
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
