Розенбуш, Бутенант фон

Генрих (Андрей Иванович) Бутенант фон Розенбуш
нем. Heinrich Butenant von Rosenbusch
Род деятельности:	промышленник, металлург

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Бутена́нт фон Ро́зенбуш (нем. Butenant von Rosenbusch) Генрих (нем. Heinrich) (Андрей Иванович Бутман), (около 1634, Гамбург — 1 ноября 1701 года, Москва) — российский промышленник, горнозаводчик, датский дипломат.

Биография

Родился в Гамбурге, в Россию привезен ребёнком в 1630-е годы.

Осваивал торговое дело у приказчика Еремея Бурманса в компании гамбургского предпринимателя Давида Фермолена.

Первая крупная сделка Бутенанта (совместно с зятем Е. Траделом) — откуп рыбных промыслов в Коле в 1666 году.

С конца 1660-х годов в сотрудничестве с голландскими купцами экспортировал, в основном через Амстердам, поташ с казённых заводов. С партнёрами из Гамбурга (А. фон Сомм (нем. Som Diercksz)) импортировал в Россию оружие, «узорочные» товары, ефимки для перечеканки.

В 1672 году совместно Д. Артманом и В. Меллером из Голландии взял откуп на заготовку и экспорт мачтового леса. Откуп продолжался до конца XVII века.

После смерти компаньонов П. Марселиса-мл. и Е. ван дер Гаттена, с 1678 года стал единоличным владельцем Тульских, Каширских и Алексинских железоделательных заводов, а также Фоймогубской медеплавильной мануфактуры под Олонцом.

С 1679 года — торговый представитель Дании («фактор» датского короля Христиана V, а с 1684 года — «комиссар»).

Датский дворянин с 1688 года.

Бутенант был лично знаком с В. В. Голицыным, А. С. Матвеевым, Ф. Лефортом, приближен к Петру I, активно участвовал в создании российского флота.

Сын Бутенанта, Андрей (? — 1710), известен тем, что давал Петру I уроки фехтования и верховой езды.

Дипломатическая деятельность

Бутенант был очевидцем восстания стрельцов в 1682 году, его донесения из Москвы в Гамбург — важнейший источник по истории восстания. Донесения впервые были опубликованы в Западной Европе. На русском языке изданы Н. Г. Устряловым в «Истории царствования Петра Великого».

Деятельность по развитию металлургии

Бутенант известен как один из основателей чёрной металлургии в России.

Он отказался от убыточной разработки медных руд Заонежского полуострова в Фоймогубе и перевёл производство на добычу железных руд, выплавку железа и изготовление литых и кованных изделий. В 1681-1685 годах построил доменно—молотовые мануфактуры: Фоймогубскую, Лижемскую, Устрецкую и Кедрозерскую, — получившие общее название Олонецкие горные заводы, выполнявшие правительственные военные заказы. На Фоймогубском и Лижемском заводах было организовано доменное производство, все заводы имели «молотовые амбары» для обработки железа.

Работу производили приписные крестьяне Кижского погоста и других прилегающих районов Карелии. Произведённое железо шло в казну, а также экспортировалось в Западную Европу через Архангельск. По качеству железо не уступало лучшим европейским образцам. В 1680-х годах ежегодный экспорт с заводов Бутенанта составлял 6-7 тысяч пудов.

После смерти Бутенанта заводами управлял сын Андрей. Из указа Петра I от 5 января 1702 года:

«На Олонецких железных заводах иноземца Андрея Бутенанта фон Розенбуша вылить тотчас 100 пушек железных и чугунных самых добрых, без всяких изъянов, ядром по 12 фунтов да по 1000 ядер ко всякой пушке, и с Олонца, как ему уже указано, поставить в Новгород не позже марта 1702 года» [gorchev.lib.ru/ik/Predystoriya%20SPb_1703god/B1_Razdel_1/1_1_28.html]

В 1703 году Олонецкие горные заводы были выкуплены государством и отошли в казну. Часть оборудования и мастеров были переведены на строившийся в устье реки Лососинки государственный оружейный завод.

Легенды

Предполагается, что Бутенанты вошли в русский народный фольклор под именем Бутмана Колывановича (или Колыбановича).

Литература

• Олонецкий горный округ // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии / С. В. Григорьев ; Гос. публич. б-ка КАССР ; Карел. фил. Акад. наук СССР. – Петрозаводск : Карелия, 1973. – 290 с. : ил., портр.
• Балагуров Я. А. Олонецкие горные заводы в дореформенный период / Я. А. Балагуров. – Петрозаводск : Госиздат КАССР, 1958. – 211 с.: ил.
• [www.rusdeutsch-panorama.ru/jencik_statja.php?mode=view&site_id=34&own_menu_id=4435 Статья] из энциклопедии «Немцы России»
• Устрялов Н., История царствования Петра Великого, т. 1, СПБ, 1858, с. 330—346.
• Чарыков Н. В., Посольство в Рим и служба в Москве Павла Менезия (1637—1694), СПБ, 1906.
• Миллер В., Датский комиссар как герой русских былин, «Вестник Европы», 1909, № 10.
• Глаголева А. П., Олонецкие заводы в первой четверти XVIII в., М., 1957.
• Ивина Л. И., Об участии датского резидента Бутенанта фон Розенбуша в строительстве русского флота в конце XVII века, в кн.: Исторические связи Скандинавии и России IX—XX вв., Л., 1970, с. 105—111.
• Коваленко Г. М., О деятельности датского резидента Генриха Бутенанта в России, в кн.: Вопросы истории Европейского Севера, Петрозаводск, 1976, с. 180—187
• Демкин А. В., Западноевропейское купечество, в. 1-2, М., 1994.
• Роsselt M., Der General und Admiral Franz Lefort: Sein Leben und seine Zeit. Ein Beitrag zur Geschichte Peters des Grofcen, Bd. 1-2, Frankfurt am Main, 1866.
• Сlasen A., Die Butenandt, eine alte Hamburger Familie, «Zeitschrift fur Niedersachsische Familienkunde», 29, 1954, № 3, S. 41-44
• Amburger E., Die Familie Marselis. Studien zur russischen Wirtschaftsgeschichte, GieSen, 1957.

Ссылки

• [www.ticrk.ru/ru/regions/region_3534/sights/27154.html Частные заводы Бутенанта]

Отрывок, характеризующий Розенбуш, Бутенант фон

– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.