Розены

Розены
нем. von Rosen
Описание герба: см. текст
Титул:	бароны
Часть родословной книги:	V
Подданство:
Ливонская Конфедерация
Королевство Швеция
Королевство Франция
Российская империя

Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Розен.

Розен (нем. von Rosen) — баронские роды

Один из них, считающийся происходящим из Богемии, восходит к началу XIII века; Вольдемар Розен упоминается в числе рыцарей Ливонского ордена. Георг Розен (? — 1551) был орденским фохтом в Трейдене. В 1-й половине XVII века три брата Розен вступили во французскую службу. Их родственник Конрад де Розен (1628—1715) в 1689 году командовал французским вспомогательным корпусом в Ирландии, получил от Якова II чин фельдмаршала ирландских войск, а потом был маршалом Франции. Его потомство пресеклось в 1775 году.

Георг Густав Розен (1656—1714) был русским генерал-поручиком, потом австрийским фельдмаршал-лейтенантом. Двое Розенов были членами шведского сейма. К этому роду принадлежат бароны Андрей, Виктор, Григорий и Фридрих Розен. Род баронов Розен внесён в матрикулы Лифляндской и Эстляндской губерний и в V часть родословной книги Тульской, Нижегородской, Орловской, Пензенской, Псковской и Харьковской губерний.

Другой род Розен (герба Роз белых) происходит от Богуслава Розен (1572—1658), губернатора Ямбурга и Копорья, возведённого в шведское дворянское достоинство в 1618 году. Барон Андрей Фёдорович Розен (1803—1879) был обер-гофмейстером. Этот род Розен внесён в дворянский матрикул Эстляндской губернии.

Наиболее известные представители обоих баронских родов перечислены на странице Розен.

Описание гербов

по Долгорукову

В золотом поле три красных розы, треугольником расположенных.

На гербе баронская корона и на ней два шлема с баронскими же коронами; на правом шлеме три страусовых пера; на левом шлеме согбенная рука в латах, держит меч. Намет красный, подложенный серебром.

герб Розенов (роз белых)

В голубом поле вправо обращенный лев, с хвостом поднятым и раздвоенным, а кругом льва три белых розы.

На щите баронская корона, и на ней шлем с короной, из которой выходит лев вправо, у него на голове белая роза. Щит держат два воина средних веков, в полном вооружении с ног до головы, с опущенными забралами и с копьями в руках. Девиз: in omnibus dux honor. Герб Розена внесён в Часть 15 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 120.

Польские дворяне Розены пользовались гербами Гриф, Грифоруж и Розен.

См. также

• de:Rosen (Name)
• Розен, баронские роды // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. Э. Веймара, 1856. — Т. 3. — С. 380, 402.
• [www.bbl-digital.de/eintrag// Rosen, von] в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital  (нем.)
• Gajl T. [gajl.wielcy.pl/herby_nazwiska.php?lang=en&herb=rozen Polish Armorial Middle Ages to 20th Century]. — Gdańsk: L&L, 2007. — ISBN 978-83-60597-10-1. (польск.)

Отрывок, характеризующий Розены

Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.