Розе, Генрих

Генрих Розе
нем. Heinrich Rose
Дата рождения:	6 августа 1795(1795-08-06)
Место рождения:	Берлин, Германия
Дата смерти:	27 января 1864(1864-01-27) (68 лет)
Место смерти:	Берлин, Германия
Страна:	Германия
Научная сфера:	химия
Место работы:	Берлинский университет
Известные ученики:	Редтенбахер, Йозеф
Известен как:	открыватель ниобия

Генрих Розе (нем. Heinrich Rose; 6 августа 1795, Берлин — 27 января 1864, там же) — немецкий химик.

Рано начал заниматься естественными науками, сначала под руководством своего отца, а затем в Берлинском университете. С 1819 г. Розе занимался в Стокгольме у Берцелиуса, затем, после получения в Кильском университете учёной степени доктора, вернулся в Берлин, где и продолжал заниматься химией.

С 1823 г. — адъюнкт-профессор, с 1835 ординарный профессор в Берлине. Розе известен, как основатель новой аналитической химии, а также многими работами, опубликованными в «Анналах» Поггендорфа, между прочим, над влиянием массы действующих веществ на ход химического превращения. Ему же принадлежит открытие (в 1844 г.) элемента ниобия.

Почти на все европейские языки переведено его сочинение «Ausführliches Lehrbuch der analytischen Chemie» (Брауншвейг, 1851).

Литература

• Розе, Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51974.ln-ru Профиль Генриха Розе] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Розе, Генрих

– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.