Клуни, Розмари

Розмари Клуни Rosemary Clooney
С Бингом Кросби (Bing Crosby) в фильме «Белое Рождество» (White Christmas)
Основная информация
Дата рождения	23 мая 1928(1928-05-23)
Место рождения	Мэйсвилль, Кентукки, США
Дата смерти	29 июня 2002(2002-06-29) (74 года)
Место смерти	Беверли-Хиллз, Калифорния, США
Годы активности	1946 — 2001
Профессии	певица
Жанры	Эстрада
[www.rosemaryclooney.com/ Официальный сайт]

Розмари Клуни (Rosemary Clooney, 23 мая 1928 — 29 июня 2002) — американская эстрадная певица и актриса сороковых-пятидесятых годов прошлого столетия. Тётя актёра Джорджа Клуни.

Биография

Родилась в г. Мейсвилл (штат Кентукки), в семье католиков, выходцев из Ирландии — Эндрю Джозефа Клуни и Фрэнсис Мэри Гилфойл. Когда Розмари было 13, её мать и брат Ник переехали в Калифорнию, оставив её и младшую сестру на попечительство отца, который пытался содержать девочек, работая на оборонной фабрике. Однажды ночью он ушел праздновать окончание Второй мировой войны, забрал все деньги и больше не вернулся. Как пишет Клуни в своей автобиографии, она с сестрой были предоставлены сами себе.

Карьера

В начале своей карьеры Клуни выступала в дуэте с сестрой Бетти. В первой половине 1950-х она являлась одной из самых популярных эстрадных певиц Америки. Её манера исполнения отличалась весьма своеобразной фразировкой, а выступления сопровождались интересными актёрскими находками. Её песни «Come On-a My House» (1951), «Half As Much» (1952), «Hey There» (1953) и «This Ole House» (1954) достигли первой строчки в национальных чартах продаж.

Во второй половине 1950-х Клуни вела довольно популярное телевизионное шоу и много гастролировала с Бингом Кросби, который был почитателем её таланта. С наступлением эпохи рок-н-ролла популярность певицы пошла на спад. Глубокой психической травмой обернулось для неё убийство Роберта Кеннеди, которое произошло в её присутствии. Вскоре после этого прямо во время концерта у неё произошёл нервный срыв, причиной которого было биполярное аффективное расстройство, усугублённое приёмом наркотиков. В 1958 году Розмари снимается в собственном телешоу. Она пребывает на пике славы. Но уже через некоторое время, подавленная большим количеством работы в студии, съемками, выступлениями и тяжестью материнства, Клуни пристрастилась к употреблению большого количества успокоительного и снотворного. Несмотря на то, что жизнь Розмари для общественности казалась спокойной и размеренной, её физическое состояние оставляло желать лучшего из-за воздействия таблеток

Но самым тяжелым ударом для неё стало убийство её близкого друга Роберта Кеннеди, которое произошло в её присутствии.

Настоящим триумфом стало исполнение песни «Mambo Italiano» в 1954 г.

В 1958 году Клуни уходит из Columbia Records. Она делает записи для студии Metro-Goldwyn-Mayer, а затем и для Coral. К концу 1958 года она подписала контракт с компанией RCA Victor, с которой сотрудничала до 1963 года.

Личная жизнь

С 1953 по 1961 и с 1964 по 1967 Клуни состояла в браке с пуэрто-риканским актёром Хосе Феррером. Обладателем премии «Оскар» за лучшую мужскую роль. От этого брака пятеро детей. Их сыновья Мигель и Рафаэл Ферреры пошли по стопам отца и стали актёрами.Розмари завела роман с танцором Данте ДиПаоло, своим партнером по фильмам Here Come the Girls и Красные подвязки. Но, на удивление друзей и публики летом 1953 года Клуни сбежала с оскароносным актером Хосе Феррером, который на 16 лет был старше её. Умерла она от рака лёгких, причиной которого было её неизменное пристрастие к сигаретам.

Дискография

• «Come On-a My House» (1951)
• «Half As Much» (1952),
• «Hey There» (1953)
• «This Ole House» (1954)
• «Mambo Italiano» (1954)

Её песни достигли первой строчки в национальных чартах продаж (см. Billboard Hot 100).

Фильмография

• «Скорая помощь» (сериал, с 1994 г.)ER … 'Madame X'
• «Убийства на радио» (1994) Radioland Murders … Anna
• «Фрейзер» (сериал, с 1993 г.) Frasier … Gladys, озвучка
• «Sister Margaret and the Saturday Night Ladies» (ТВ, 1987) … Sarah
• «Hardcastle and McCormick» (сериал, 1983—1986) … Millie Denton
• «Rosie: The Rosemary Clooney Story» (ТВ, 1982) … озвучка
• «Сумеречный театр» (ТВ, 1982) Twilight Theater
• «Шоу Дика Пауэлла» (сериал, 1961—1963) The Dick Powell Show … Melissa
• «No Place Like Home» (ТВ, 1960)
• «Глубоко в моем сердце» (1954) Deep in My Heart … Specialty in 'The Midnight Girl'
• «Светлое Рождество» (1954) White Christmas … Betty Haynes
• «General Foods 25th Anniversary Show»: A Salute to Rodgers and Hammerstein (ТВ, 1954) … Jeannie, (segment 'Me and Juliet')
• «Красные подвязки» (1954) Red Garters … Calaveras Kate
• «Here Come the Girls» (1953) … Daisy Crockett
• «The Stars Are Singing» (1953) … Terry Brennan
• «Шоу Рэда Скелтона» (сериал, 1951—1971) The Red Skelton Show … Stewardess
• "Tony Pastor and His Orchestra (1947) … играет саму себя — Band Vocalist; короткометражка

Награды и премии

Незадолго до смерти была удостоена премии «Грэмми» за музыкальные достижения прошлых лет.

Ссылки

• [www.rosemaryclooney.com/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Клуни, Розмари

Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.