Ройзман, Матвей Давидович

Матвей Давидович Ройзман
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик, мемуарист
Годы творчества:	c 1918 года
Направление:	имажинизм
Жанр:	стихотворение, очерк, рассказ, роман
Язык произведений:	русский

Матве́й Дави́дович Ро́йзман (1896, Москва — 1973, там же) — русский поэт и прозаик, мемуарист.

Биография

Родился в семье состоятельного ремесленника. В 1914 г. с серебряной медалью окончил Коммерческое училище в Москве. В 1916 г. поступил на юридический факультет Московского университета. До 1918 г. параллельно играл в различных драматических студиях, после — работал переводчиком в Красной Армии. В 1919—1923 гг. вёл культурно-просветительскую работу в армейских клубах.

В 1918—1920 гг. стал членом нескольких литературных обществ, был принят во Всероссийский союз поэтов, где позже работал заведующим издательства. В 1920 г. примкнул к литературному течению имажинистов, стал секретарём организованной С. Есениным «Ассоциации вольнодумцев».

В 1930-е годы работал редактором сценарного отдела киностудии «Межрабпомфильм», много лет занимался общественной работой в Литературном фонде.

Литературная деятельность

Первые стихи опубликовал в 1918 г. в московском журнале «Свободный час». С 1920 г. сотрудничал в журнале имажинистов «Гостиница для путешествующих в прекрасном», публиковался в их сборниках «Красивый Алкоголь», «Конский сад», «Имажинисты». Издал в Москве сборники стихов «Мы чем каемся» (1922, в соавторстве с В. Шершеневичем), «Хевронское вино» (1923), «Пальма» (1925). Печатал в газетах и журналах переводы стихов еврейских поэтов, статьи о литературе и театре. Значительный успех имел его роман «Минус шесть» из жизни нэпманов, вышедший в Москве дважды: в 1928 и 1930.

С 1935 г. писал в жанре детектива. По повести «Дело № 306» в 1956 г. был снят одноимённый фильм. С 1960-х гг. работал над книгой воспоминаний «Всё, что помню о Есенине», вышедшей в 1973 г.

Избранные сочинения

• Имажинисты : 1925 : [Сб. стихов]. — М.: Изд. авторов, [1925]. — 39 с. — (Рюрик Ивнев, Анатолий Мариенгоф, Матвей Ройзман, Вадим Шершеневич).
• Конский сад : [Сб. стихов]. — М.: Имажинисты, 1922. — [16] с. — (Грузинов, Есенин, Ивнев, Кусиков, Мариенгоф, Ройзман, Шершеневич, Эрдман).
• Ройзман М. Д. Берлинская лазурь : Повесть. — Волк : Повесть. — Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1961. — 224 с.
• Ройзман М. Д. Всё, что помню о Есенине. — М.: Сов. Россия, 1973. — 270 с. — 100 000 экз.
• Ройзман М. Д. [www.03pressa.ru/160208/160208-01.htm Дело № 306]. — [Волк. — Вор-невидимка] : Повести. — М.: Дет. лит., 1968. — 351 с. — (Б-ка приключений и науч. фантастики). — 50 000 экз.
• Ройзман М. Д. Друзья, рискующие жизнью : [Очерки о работниках милиции]. — [М.]: Профиздат, 1943. — 144 с.
• Ройзман М. Д. … Золотые руки : Из книги: «Соседи пана Пилсудского». — [М.]: Моск. т-во писателей, [1931]. — 72 с.
• Ройзман М. Д. Минус шесть : Роман. — М.: Моск. т-во писателей, 1928. — 219 с.
  • . — 2-е изд., доп. — [М.]: Моск. т-во писателей, [1930]. — 257 с.
• Ройзман М. Д. Пальма : [Стихи]. — М.: Всерос. союз поэтов, 1925. — 60 с.
• Ройзман М. Д. Хевронское вино : [Стихи]. — М.: Всерос. союз поэтов, 1923. — 48 с.
• Ройзман М. Д. Хозяева «Зеленой улицы» : [Рассказы]. — [М.]: Профиздат, 1942. — 40 с. — (Бойцы трудового фронта).
• Ройзман М. Д. … Хорошие знакомые. [Парические кустари] : Из книги: «Соседи пана Пилсудского». — [М.]: Моск. т-во писателей, 1931. — 80 с.
• Ройзман М. Д. … Эти господа : Роман. — М.: Моск. т-во писателей, 1932. — 277 с.
• Ройзман М. Д., Шершеневич В. Г. Красный алкоголь : [Стихи]. — [М.]: Имажинисты, 1922. — 22 с.
• Ройзман М. Д., Шершеневич В. Г. Мы чем каемся : [Стихи]. — [М.]: Имажинисты, 1922. — 21 с. — (Моя любовница / Матвей Ройзман. - Ангел катастроф / Вадим Шершеневич).
• Сборник стихов. — [М.]: Всерос. союз поэтов, [1921]-1922. — 30 с. — (Авт.: О. Мандельштам, Н. Хабиас-Комарова, М. Ройзман, Арго, С. Рубанович, М. Златопольский, Т. Левит, Б. Пастернак, Е. Шиллинг, Б. Лапин и др.).

Ссылки

• [www.modernlib.ru/books/royzman_matvey_davidovich/ Ройзман Матвей Давидович]. Электронная библиотека. Проверено 17 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CMbhxURG Архивировано из первоисточника 22 ноября 2012].
• [www.eleven.co.il/article/13568 Ройзман Матвей] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Ройзман, Матвей Давидович

Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.