Рой, Манабендра
Манабендра Рой | |
মানবেন্দ্র নাথ রায় | |
![]() | |
Имя при рождении: |
Нарендранатх Бхаттачария |
---|---|
Дата рождения: | |
Дата смерти: | |
Гражданство: | |
Образование: |
Бенгальский технический институт |
Партия: |
Мексиканская коммунистическая партия (1919) |
Манабендра Рой (бенг. মানবেন্দ্র নাথ রায়, настоящее имя Нарендранатх Бхаттачария, 21 марта 1887, Бенгальское президентство, Британская Индия — 25 января 1954, Дехрадун, Уттаракханд, Индия) — индийский революционер и коммунист, политик и философ, деятель Коминтерна в 1920-х годах, основатель философии радикального гуманизма.
Содержание
Биография
Родился в семье брахманов в городе Арбелия округа 24 парганы (ныне Северные 24 парганы) Бенгальского президенства Британской Индии (ныне индийский штат Западная Бенгалия). В 1898 году семья переехала в Кодалию, ныне округ Хугли (Западная Бенгалия), где Бхаттачария окончил англо-санскритскую школу Harinavi, в которой преподавал его отец. Затем поступил в Национальный колледж в Калькутте, ректором которого был известный индийский философ, поэт, революционер и организатор национально-освободительного движения Шри Ауробиндо. Позднее перешёл в Бенгальский технический институт (ныне Джадавпурский университет), где изучал инженерное дело и химию. Большая часть знаний Бхаттачария тем не менее получил путём самостоятельного изучения.
Индийский националист
Принимал участие в работе подпольных организаций, выступавших за независимость Индии, в частности входил в общества «Анушилан Самити» и «Джугантар». Во время Первой мировой войны как и многие индийские националисты примкнул к так называемому «Индо-германскому заговору» (англ. Hindu–German Conspiracy), участники которого надеялись добиться независимости от Британии с помощью её врага, Германской империи. В 1915 году Бхаттачария уехал из Индии с целью доставить на родину груз оружия от немецких союзников. Операция провалилась и он вновь вернулся в Индию только через 16 лет.
Первоначально Бхаттачария прибыл в Батавию (ныне Джакарта, столица Индонезии), затем жил в Китае и Японии, где пытался получить помощь от Германии, Японии и даже от лидера китайских революционеров Сунь Ятсена, но безуспешно.
Коммунист
В 1916—1917 годах проживал в США, где во время двухмесячного пребывания в Пало-Альто встретил свою будущую жену, выпускницу Стэнфордского университета Эвелину Трент. Вместе с ней он переехал в Нью-Йорк,[1] где увлёкся марксизмом.[2] После вступления США в Первую мировую войну на стороне Антанты, Бхаттачария, опасаясь выдачи в Британию, бежал вместе с Эвелин в Мексику.
В Мексике Бхаттачария прожил около двух лет. Активно участвовал в местном социалистическом движении. В декабре 1917 года стал одним из создателей Социалистической партии, осенью 1919 года преобразованной в Мексиканскую коммунистическую партию, первую компартию за пределами России. В эти годы близко сошёлся М. М. Бородиным, первым советским консулом в Мексике, благодаря которому было создано Латиноамериканское бюро III Интернационала.
Летом 1920 года приехал в РСФСР, получив с подачи Бородина приглашение выступить на Втором конгрессе Коммунистического Интернационала.[3] После конгресса поселился в Москве, где 8 лет работал в Коминтерне.[4] В 1920 году участвовал в создании в Ташкенте военной и политической школ по подготовке революционных кадров для Азии, а в октябре того же года в основании Коммунистической партии Индии. В 1922 году избран в Исполком Коминтерна. В 1922 году Рой начинает издавать журнал «Авангард» (англ. Vanguard), орган эмигрантской Коммунистической партии Индии.
Окончил Коммунистический университет трудящихся Востока им. И. В. Сталина.
В 1927 году — представитель Коминтерна в Китае. После жестокого подавления Коммунистической партии Китая правительством Чан Кайши вернулся в Москву, где в 1928 году выступил против Сталина, примкнув к Н. И. Бухарину и «Правой оппозиции». 22 мая 1928 года Рой получил разрешение на выезд за границу на лечение и отправился в Берлин самолётом советско-немецкой авиакомпании Deruluft.[5] В декабре 1929 года исключён из Коминтерна.
В декабре 1930 года Рой вернулся в Индию,[6] где 21 июля 1931 года был арестован в Бомбее британскими властями на основании ордера на арест, выданного в 1924 году. 9 января 1932 года он был приговорён к 12 годам строгого тюремного заключения по обвинению «в сговоре с целью лишить короля императора его суверенитета в Индии».[6][7] В 1931—1936 годах находился в заключении, что не помешало ему продолжить борьбу за независимость Индии в виде написания статей и книг. Был освобождён в ноябре 1936 года по состоянию здоровья. Вопреки решению Коминтерна бойкотировать Индийский национальный конгресс, Рой призвал индийских коммунистов присоединиться к этой партии.
С началом Второй мировой войны Рой осудил как тоталитарные режимы Германии и Италии, так и поддержку Англии и Франции в борьбе против нацизма. Он порвал с Индийским национальным конгрессом и вместе с Витхала Махадео Таркунде в 1940 году основал Радикально-демократическую партию. Позиция Роя явно отличалась от взглядов большинства лидеров индийского движения за независимость. Рой считал, что победа Германии и держав оси привела бы к концу демократии во всём мире, в то время как по его мнению, Индия может завоевать её независимость только в свободном мире.
Радикальный гуманист
Разочаровавшись как в буржуазной демократии, так и в коммунизме, Рой последние годы своей жизни посвятил разработке альтернативной философии, которую назвал Радикальный гуманизм. В своей философии он видел средства для обеспечения человеческой свободы и прогресса. Рой рассчитывал, что радикальный гуманизм сможет привести к установлению идеального социального порядка, который выявит всё лучшее в человеке. В 1947 году он изложил свои тезисы в манифесте, названном им «Новый гуманизм». Рой ожидал, что его работа окажется такой же важной, как «Коммунистический манифест» Маркса столетием раньше.[8]
Смерть и наследие
Умер Рой 25 января 1954 года в Дехрадуне, столице штата Уттаракханд.
Начиная с 1987 года Oxford University Press начало публикацию избранных произведений Роя. В общей сложности, за десять лет были подготовлены и опубликованы четыре тома, включившие в том числе и работы, написанные Роем во время заключения в британских тюрьмах. Редактором проекта был Сибнараян Рэй, известный бенгальский мыслитель, педагог, философ и литературный критик, сторонник радикального гуманизма.
Интересные факты
- Дом в Мехико, в котором Рой жил, сегодня занимает частной ночной клуб, названный в его честь MNRoy.
- В честь него родителями был назван известный советский писатель-историк и диссидент Рой Медведев.[9]
Труды
- Manabendra Nath Roy, The future of Indian politics, 1926, R. Bishop London.
- Manabendra Nath Roy, Revolution and Counter-Revolution in China, 1946, Reprinted 1973, Hyperion Press. ISBN 0-88355-091-1
- Manabendra Nath Roy (with Philip Spratt), New Orientation, 1946, Renaissance Publishers, Calcutta.
- Sibnarayan Ray (ed), Selected Works of M.N. Roy: Volume I: 1917-1922 , Oxford University Press.
Напишите отзыв о статье "Рой, Манабендра"
Примечания
- ↑ Satyabrata Rai Chowdhuri, Leftism in India, 1917–1941. Basingstoke, England: Palgrave Macmillan, 2007; p. 46.
- ↑ [www.lehman.cuny.edu/deanhum/philosophy/BRSQ/04may.ebersole.htm Diary of Lala Lajpat Rai], 1914–1917, National Archives of India, New Delhi
- ↑ Goebel, "Geopolitics", pp. 488-490
- ↑ [www.hindu.com/2004/01/29/stories/2004012900690900.htm "M.N. Roy Dead"], The Hindu, 29.01.1954
- ↑ Sibnarayan, III/pp57-58
- ↑ 1 2 Sibnarayan Ray, "Introduction to Volume IV", Selected Works of M.N. Roy: Volume IV, 1932–1936. Delhi: Oxford University Press, 1997; p. 3.
- ↑ Ray, "Introduction to Volume IV", p. 4.
- ↑ V.B. Karnik, M.N. Roy, p. 104
- ↑ Д. Гордон: [www.bulvar.com.ua/arch/2013/2/50ef4291c5e23/ «Времена не выбирают»]. Газета «Бульвар Гордона», №2 (402), 8.01.2013
Ссылки
- [www.iep.utm.edu/roy_mn/ Manbendra Nath Roy (1887—1954)] at Internet Encyclopedia of Philosophy
- [www.marxists.org/archive/roy/index.htm Manabendra Nath Roy Internet Archive], Marxists Internet Archive
- [en.banglapedia.org/index.php?title=Roy,_Manabendra_Nath "Manabendra Nath Roy"], Banglapedia
- [www.saadigitalarchive.org/entity/mn-roy M. N. Roy materials in the South Asian American Digital Archive (SAADA)]
Отрывок, характеризующий Рой, Манабендра
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
- Родившиеся 21 марта
- Родившиеся в 1887 году
- Умершие 25 января
- Умершие в 1954 году
- Персоналии по алфавиту
- Политики по алфавиту
- Революционеры Индии
- Коммунисты Индии
- Гуманисты Индии
- Члены Исполкома Коминтерна
- Члены Международной коммунистической оппозиции
- Философы Индии
- Выпускники Коммунистического университета трудящихся Востока им. И. В. Сталина
- Коммунисты Мексики