Рокки 5

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рокки 5
Rocky V
Жанр

спорт, драма

Режиссёр

Джон Эвилдсен

Автор
сценария

Сильвестр Сталлоне

В главных
ролях

Сильвестр Сталлоне
Талия Шайр
Томми Моррисон

Оператор

Стивен Б. Постер

Композитор

Билл Конти

Длительность

104 мин.

Бюджет

$42 000 000

Сборы

$119 946 358

Страна

США США

Год

1990

Предыдущий фильм

Рокки 4

Следующий фильм

Рокки Бальбоа

IMDb

ID 0100507

К:Фильмы 1990 года

«Рокки 5» (англ. Rocky V; название на DVD — «Рокки V») — художественный фильм 1990 года, снятый Джоном Эвилдсеном.





Сюжет

После поединка с советским чемпионом Иваном Драго боксёрская карьера Рокки подходит к концу. Здоровье из-за мощных ударов Драго по голове потеряно, да и возраст уже ветеранский. А все заработанные потом и кровью сбережения украдены или потрачены. Так что единственное, что ему остаётся - это перейти на тренерскую работу. Менеджер по имени Джордж Вашингтон Дюк хочет заставить Рокки встретиться на ринге с нынешним чемпионом мира Юнионом Кейном, но Рокки отказывается из-за своей проблемы с головой. Рокки начинает тренировать своего лучшего ученика Томми Ганна, забыв о семье и в большей части о сыне, у которого в это время как раз конфликты в школе и которому не помешала бы поддержка отца. Сын Рокки стал понимать, что Рокки нужен только Томми, и отрёкся от отца. Томми Ганн выигрывает все бои, используя технику Рокки, за что его зовут двойником Рокки. Дюк переманивает Томми к себе, говоря ему, что за все его бои Рокки ничего не заплатил, а он будет платить Томми большие деньги. Осознав, что сделал большую ошибку с Томми, Рокки помирился с сыном.
Томми побеждает Кейна на ринге (Рокки этот бой смотрит с семьей по телевизору) и сам завоевывает титул чемпиона мира, но на пресс конференции после боя благодарит за помощь менеджера Дюка, а про Рокки даже не вспомнил. Зрители недовольны таким поступком и выкрикивают имя Рокки. Пресса после победы Томми критикует его и считает его дутым чемпионом, так как он не победил Рокки. Дюк уговаривает Томми заставить Рокки драться с ним на ринге. Томми соглашается только ради своей славы. Рокки с Полли в это время отдыхают в местном баре и пьют пиво, где к ним приезжает Томми с Дюком и вызывают Рокки на бой. Рокки не хочет драться с человеком, который еще совсем недавно был ему как брат, но по ходу ссоры Томми ударил Поли и тогда разгневанный Рокки сам хочет бой, со словами: „Ты свалил его! Теперь попробуй свалить меня!” Рокки не соглашается ждать официальный бой на ринге и бой завязывается прямо на улице. После некоторых ударов Томми, Рокки падает на землю. Казалось, Томми победил, но лежащий на асфальте Рокки вспоминает покойного тренера Микки. Тот возвращает Рокки силы и веру в себя, и, поднявшись с земли, Рокки нокаутирует Томми и затем сваливает с ног самого Дюка. Все пришедшие на этот бой зрители в восторге от победы их кумира. После этого боя Рокки стал уделять больше внимания семье и сыну.

В ролях

Съёмки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • Прототипом Томми Ганна является Майк Тайсон, прототипом тренера Рокки в этом бою является один из самых известных тренеров по боксу Кас Д’Амато.
  • В фильме использовано множество высказываний первого тренера Майка Тайсона Каса Д’Амато.
  • Прототипом Джорджа Вашингтона Дюка является Дональд Кинг.

Номинации

«Золотая малина» 1991

  • Номинации (7)
    • «Худшая мужская роль» (Сильвестр Сталлоне)
    • «Худший фильм»
    • «Худшая женская роль» (Талия Шайр)
    • «Худшая мужская роль второго плана» (Бёрт Янг)
    • «Худший режиссёр» (Джон Г. Эвилдсен)
    • «Худший сценарий»
    • «Худшая песня» — «The Measure of a Man»

Напишите отзыв о статье "Рокки 5"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Рокки 5

Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.