Хилл, Роланд

Роланд Хилл
англ. Rowland Hill, 1st Viscount Hill of Almaraz
Дата рождения	11 августа 1772(1772-08-11)
Место рождения	Пресс Холл, близ Хаукстоуна
Дата смерти	10 декабря 1842(1842-12-10) (70 лет)
Место смерти	Хардвик Грэндж
Принадлежность	Великобритания Великобритания
Годы службы	1791 — 1842
Звание	генерал
Награды и премии

Роланд Хилл (1772—1842) — 1-й виконт Хилл, 1-й барон Хилл Альмарацский и Хаукстоунский (позже титул изменен на «Альмарацкий и Хардвикский») — английский командир эпохи наполеоновских войн, генерал.

Биография

Второй сын 3-го баронета Хилла.

Образование получил в частной школе в Честере. Службу начал 21 июля 1790 года в 38-м Стаффордширском пехотном полку в Ирландии. Одновременно в 1790 прослушал курс в военной школе в Страсбурге. 24 января 1791 года произведён в лейтенанты, 23 марта 1794 года — в капитаны. Затем служил в Шотландии, гарнизоне Эдинбурга.

Перейдя на дипломатическую службу, некоторое время в чине капитана состоял при английском посольстве в Германии. После начала военных действий между Англией и Францией вернулся в действующую армию и был направлен в занятый англичанами Тулон. Состоял адъютантом командующего войсками в Тулоне генерала Мюльграва. 13 мая 1794 года произведён в подполковники 90-го пехотного полка. В 1795 году отправился в экспедицию на Сан-Доминго. В 1796-98 гг. служил в гарнизоне острова, а в 1798 году — на Минорке. В мае 1799 года отозван в Англию. 1 января 1800 года произведён в полковники и направлен с дипломатической миссией в Швейцарию и Италию. По возвращении вернулся в свой полк, находившийся в Гибралтаре, участвовал в военных действиях против Кадиса, затем служил на Мальте.

В 1801 году переведён в войска генерала Р. Аберкромби в Египет. В сражении при Александрии (13 марта 1801 года) командовал авангардом бригады генерала Крэдока и был тяжело ранен. По возвращении из Египта в марте 1803 года произведён в бригадные генералы, а 30 октября 1805 года — в генерал-майоры. Командовал бригадой во время экспедиции в Ганновер в декабре 1805 года (часть его войск позже приняла участие в военных действиях в Германии в составе армии союзников). В 1807 переведён в Ирландию, где руководил формированием легкой бригады и подготовкой ирландской милиции.

После начала военных действий английской армии на Пиренейском полуострове в 1808 году получил бригаду в армии генерала А. Уэлсли в Португалии. Прославился своими действиями при Ролейне и Вимейре. Во время экспедиции генерала Д. Мура командовал бригадой в дивизии генерала Д. Хоупа. Его бригада была сформирована из батальонов 1-го королевского, 5-го, 14-го и 32-го пехотных полков. Прикрывал эвакуацию английских войск после разгрома при Корунье. После сражения был отозван в Англию, но когда Веллингтон вернулся на Пиренеи, он в 1809 году вызвал Хилла и поставил его во главе бригады, действовавшей под Опорто.

Во время сражения при Талавере (28 июля 1809 года) после ранения генерала Э. Нэджета принял командование над 2-й пехотной дивизией. В этом сражении проявил выдающуюся храбрость и сам был тяжело ранен в голову. В январе 1810 года назначен командиром отдельного корпуса, созданного на основе его собственной дивизии. Ему была поручена оборона Португалии на фронте Гиадиана — Тагус. Действовал совместно с Веллингтоном, сыграл решающую роль в сражении при Бусако 27 сентября 1810 года. В декабре 1810 года заболел дизентерией и был эвакуирован в Лиссабон, а затем в Англию, а его войска переданы под команду У. Бересфорда.

После выздоровления 23 мая 1811 года вернулся к командованию дивизией. Пока Веллингтон вёл бои в районе Сьюдад-Родриго, Хилл во главе 2-й и 4-й дивизий и кавалерийской бригады действовал в районе Алемтейо. 29 октября 1811 года совместно с генералом Морильо нанес поражение отряду генерала Ж. Жирара, собравшего небольшой отряд в Мериде. Взял в плен генерала Брюна и князя Аремберга, а также 1300 пленных. Затем действовал против французов в направлении на Тагус и Альмарац. 1 января 1812 года произведён в генерал-лейтенанты.

В 1812 году переведён со своим корпусом в Бадахос, где действовал на коммуникациях совместно с частями генерала Т. Грэхема. После победы при Бадахосе с 6 тыс. чел. направлен в Альмарац. 19 мая 1812 года провёл блестящую операцию, уничтожил стратегически важный и хорошо охраняемый мост в Альмараце. В 1812 году избран членом Палаты общин от Шрусбери. 20 июня 1813 года, заняв высоты Гвебла, отрезал франц армию от Виттории, но 25 июля был отброшен к Труриту. Затем участвовал в осаде Памплоны. Сыграл решающую роль в сражении при Нивеле 10 ноября 1813 года, где его войска прорвали линию обороны маршала Сульта.

Участвовал в сражениях при Ниве, Ортезе и Тулузе, где после отъезда Веллингтона в Париж принял командование над английскими войсками. За успешное окончание кампании получил пожизненную пенсию в 2 тыс. фунтов. В 1814 году Веллингтон рекомендовал Хилла на пост губернатора Гибралтара, но вместо этого Хилл занял командный пост в Шотландии. После окончания наполеоновских войн, 2 января 1815 года лорд Роланд Хилл стал рыцарем большого креста ордена Бани. После получения известий о возвращении Наполеона во Францию отбыл в Бельгию. 1 апреля 1815 года прибыл в Брюссель и до приезда Веллингтона (4 апреля) временно командовал англо-германской армией.

После начала кампании возглавил 2-й корпус (2-я и 4-я британские дивизии, кавалерийская бригада Королевского Германского легиона, германо-индийский контингент, германо-бельгийская дивизия), расположенный около Ата. Участвовал в сражении при Картр-Бра. В сражении при Ватерлоо, когда Наполеон ввел в действие гвардию, Хилл во главе своего корпуса бросился в бой и тем решил исход сражения. Сам Хилл был тяжело контужен. Вместе с армией вступил в Париж, где в июле 1815 занял пост командира войск обороны. 6 августа 1815 года награждён российским орденом Св. Георгия 2-го кл.

За участие в сражении при Ватерлоо.

После изгнания Наполеона до ноября 1818 оставался во Франции 2-м командующим оккупационными силами (1-м был Веллингтон). В 1821 служил в ведомстве Веллингтона. После того как Веллингтон сформировал кабинет (16 февраля 1828 года), был назначен командующим армией с титулом «главнокомандующего» (en:Commander-in-Chief of the Forces) и занимал этот пост более 14 лет. С 1830 почетный полковник Королевской Конной гвардии. В сентябре 1842 года вышел в отставку.

Награды

• Орден Бани, большой крест (02.01.1815)
• Орден Бани, рыцарь (22.02.1812)
• Королевский Гвельфский орден, большой крест
• Военный орден Марии Терезии, командор (Австрия, 21.08.1815)
• Военный орден Вильгельма, командор (Нидерланды, 27.08.1815)
• Орден Башни и Меча, большой крест (Португалия, 04.05.1812)
• Орден Святого Георгия 2-й степени (Россия, 06.08.1815)

Ссылки

• Гилль, военачальники // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Гилль, сэр Рауленд, барон Альмарац и Гаукестон // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Отрывок, характеризующий Хилл, Роланд

Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.