Романиоты
| Численность и ареал | |
|---|---|
|
Всего: менее 7 000 | |
| Язык | |
| Религия | |
| Входит в | |
Романиоты (греч. Ρωμανιῶτες) — субэтническая группа евреев, сформировавшаяся в Византийской империи из потоков миграции иудеев в Ахеменидской, Селевкидской и Римской империях.
Основная страна проживания — Греция, где они жили во многих крупных городах: в Афинах, Янине, Салоники. В 1900 г. из 173 тысяч жителей Салоников около 80 тысяч были евреями, среди которых были романиоты.
Вторая мировая война стала для общины катастрофой. Нацистская армия оккупировала Салоники 9 апреля 1941 г. В 1943 г. всех городских евреев загнали в гетто. И в том же году они были депортированы.
В общей сложности из Салоников было выслано 43 850 евреев, или 95 % городской еврейской общины. Из 77 377 греческих евреев только 10 000 смогли пережить Холокост.
Содержание
История термина
В античную эпоху евреи, жившие в Греции, Малой Азии, Понте, Фракии и Каппадокии и говорившие на греческом языке, назывались со стороны прочих евреев «йованим» (название греков на иврите, на библейском греческом «эллины» и «эллинисты»). Средневековый еврейский термин, обозначавший грекоязычных евреев Византийской империи, проживающих на Балканах и в Малой Азии. Термин является этнонимом от западноевропейского названия Византийской империи Романиа. Сами греки называли своих евреев просто иудеями, а в современной Греции используется термин Εβραίοι — евреи для общего названия еврейской нации. Термин романиоты или евреи-романиоты проник в греческий и другие языки в наше время.
История
Первое документальное свидетельство о пребывании иудеев на территории современной Греции относится к 300—250 гг. до новой эры. Оно было найдено в Оропосе, маленьком прибрежном городке между Афинами и Беотией. В документе упомянут некий «Мосхиос, сын Мосхиона иудея», возможно, раб.
Самым ранним археологическим свидетельством о пребывании иудеев в Малой Азии (Турция сегодня) являются руины синагоги IV века до н. э. в Сардах, городе Ахеменидской империи.
В 332 году до н. э. македонский царь Александр и его сокрушительная армия приблизились к границам Иудеи и подчинили сатрапию своей разрастающейся Македонской империи. Греки признали иудеев Иудеи этносом и не подвергли его принудительной эллинизации, признав за ними автономию и их вождей в лице первосвященников и в лице совета старцев. По прежнему осуществлялась курьерская связь Иерусалима с общинами иудеев эллинистских государств, образовавшихся вследствие распада Македонской империи после смерти Александра Македонского в 323 году до н. э. Новое поколение иудеев становилось двуязычным, говорило на арамейском и на греческом койне. Некоторые иудеи мигрируют в материковую Грецию. В дальнейшем многие иудеи впитывали греческую культуру и образ жизни и через метисации и ассимиляции становились греками лишь иудейского вероисповедания. В Иерусалимском «области» был конфликт между эллинизироваными иудеями и их оппонентами. Среди оппонентов в 167 году до н. э. вспыхнуло Хасмонейское восстание, приведшее к образованию независимого хасмонейского Иудейского царства, включившем более значительные территории, чем историческая Иудея. Семитские народности попавшие под власть хасмонеев были принудительно обращены в иудаизм. Некоторые эллинизированные иудеи мигрировали в разрастающуюся и наступающую на Грецию Римскую республику . Иудейские общины в ослабленных наступающей римской армией эллинистских государствах признали авторитет Хасмонеев и продолжили выполнять религиозно-культовые законы, исходившие из Иерусалима через курьерскую связь. В 63 году до н. э. Иудейское царство было захвачено римской армией во главе с Помпеем и в дальнейшем вошло в состав Римской империи в качестве провинции Иудея. Население провинции Иудея следовало иудейской религии, но были также последователи эллинской (греки), и римской (римляне) религий. Иерусалим стал одним из крупнейших городов империи, а Храм - одним из великолепных сооружений римского мира. Иудаизм продолжал развиваться и распространяться в Римской империи и в других регионах Востока, этому способствовали миграции иудеев и смешанные браки. Особенно много иудеев было в Испании, в Риме, в Иудеи, в Египте и Месопотамии. Количество иудеев в Римской империи было так велико, что под их влиянием распространился добровольный прозелитизм среди эллинского и римского населения. Самой влиятельной прозелиткой среди элиннов была адиабенская царица Елена, среди римлян Онкелос. В каждом городе Римской империи проживали иудеи, среди которых были и знатные люди, купцы и простолюдины. Многие воспринимают римский образ жизни и становятся римлянами лишь иудейского вероисповедания. Количество иудеев в империи составляло 10 % от общего числа населения и все они были централизованы в духовно-религиозном плане на Иерусалим. Из Иерусалима исходили религиозно-культовые законы, которые приказано было исполнять должным образом всем иудейским общинам. В Иудее зарождались различные иудейские мировоззрения, самым влиятельным из которых в дальнейшем стало мессианское иудейство, развившееся позднее в христианство. А тем временем духовная централизация на Иерусалим способствовала укреплению иудейского религиозно-этнического самосознания, а иногда и иудейского патриотизма, который проявился во время Иудейского восстания в 66 году н. э. и в 115 году н. э. Восстания с трудом были подавлены римской армией, Иерусалим и Храм разрушены, а бо́льшая часть иудеев в Иудее убито, порабощена и вывезена в Европу, другие же бежали в Месопотамию, Арабию, Египет и Малую Азию. В Иудее, которую римляне переименовали в Палестину, осталось небольшое количество иудеев в Галилее, и в Явне. Теперь центры иудаизма переместились в другие города в синагоги и ешивы.
После падения Византии местом расселения романиотов стала Османская империя.
Община Янины
В 19 веке община Янины разрослась и стала одной из наиболее значительных еврейских общин Греции. Однако в начале 20 века она значительно поредела из-за политических и экономических трудностей. Евреи, оставшиеся в общине, были, в основном, ремесленниками, в частности, сыроварами; этот район славится на весь мир своим сыром фета. В начале Второй мировой войны община состояла приблизительно из 2 тысяч человек.
В 1943 году город перешел от фашистской Италии, которая была относительно терпима к евреям, в руки немцев. 25 марта 1944 года, в День независимости Греции, все евреи, оставшиеся в городе, были отправлены в Освенцим. Многие из них были убиты в газовых камерах в тот же день. Лишь 164 еврея Янины уцелели, и около ста из них возвратились в город после войны. Сегодня община состоит из 50 человек.
Община просуществует ещё недолго. Не из-за ассимиляции, а просто потому, что в ней остались одни старики. Молодежь уехала, в основном, в Афины и в другие большие города. Сегодня среди членов общины трудно найти человека моложе 50 лет.
Культура
Языковая культура
Языком романиотов был еврейско-греческий. Они носили в основном греческие родовые имена; даже их синагоги имели греческие названия. Другим наименованием общины романиотов было грегос (буквально «греки» на еврейско-испанском языке).
После падения Византии местом расселения романиотов стала Османская империя (см. Турция). В 1547 г. в Стамбуле был напечатан перевод Пятикнижия с иврита на еврейско-греческий (еврейскими буквами) и латинский языки.
До начала 16 в. романиоты оставались основной еврейской общиной в традиционных районах проживания. Однако с усилением еврейской иммиграции из Европы, особенно из Испании и Португалии, удельный вес романиотов стал резко снижаться, сократилось число их синагог.
Язык или диалекты романиотов сохранялись вплоть до Второй мировой войны в некоторых общинах Греции; после войны и эти общины (или их остатки) перешли на современный греческий язык.
Сейчас в общей сложности на романиотском языке разговаривают более 50 человек, 35 из которых живут в Израиле.[3]
Религиозная культура
«Нусах» (состав, порядок и напев) молитвы романиотов является единственным, который сохранил тексты и напевы, бытовавшие в Земле Израиля в 7 и 8 вв., после мусульманского захвата, — рассказывает исследователь средневековых молитв и песнопений проф. Йосеф Яалом из Еврейского университета в Иерусалиме. — Если бы не Каирская гениза, где также были найдены эти песнопения, молитвенник романиотов был бы единственной тропой, ведущей нас к очагу еврейского творчества, который теплился в Земле Израиля в тот период, очень мало исследованный.
Молитвенник итальянских евреев также изобилует песнопениями Земли Израиля. Но «Нусах» романиотов более ранний. Кроме того, древняя община Южной Италии также является романиотской в своей основе. Горы Южной Италии принадлежали Византии. Однако в конце концов в Риме был составлен молитвенник, который объединил в себе все варианты молитв итальянских евреев, и сегодня мы называем его итальянским молитвенником.
После изгнания евреев из Испании весь Балканский полуостров наводнили испанские евреи. В большинстве балканских общин возобладала их культура, и романиоты постепенно растворились в общинах пришельцев из Испании. Это произошло не только с романиотами, но и почти со всеми общинами тех мест, куда прибыли изгнанники, например, Северной Африки и Сирии. Испанское еврейство, которое всего за несколько поколений до этого пережило Золотой век, равного которому не было во всей истории еврейского изгнания, привезло с собой богатейшее культурное наследие. Обычаи испанских евреев, их ѓалахическое наследие, нусах их молитвы, включая и песнопения, — все это возобладало над местной традицией, а в некоторых местах и полностью уничтожило её. Этот процесс ускорялся также из-за смешанных браков между общинами.
Исконная романиотская традиция была почти уничтожена. Однако в отдельных общинах, например, на острове Корфу и в городе Салоники, евреи продолжали придерживаться романиотских обычаев и молиться по их древнему нусаху. Во время Катастрофы эти общины были почти полностью уничтожены.
Единственная синагога в Израиле, которая сохраняет до сегодняшнего дня часть романиотской традиции, это синагога выходцев из Янины, расположенная на улице Гильбоа в иерусалимском квартале Нахлаот. Однако и там испанский нусах празднует свою позднюю победу: основная часть молитвы читается в соответствии с ним, и лишь песнопения поются согласно традиции романиотов. Во всем мире сегодня существует только три полностью романиотских синагоги: в Афинах, в Чайна-тауне в Нью-Йорке и в Янине.
Напишите отзыв о статье "Романиоты"
Примечания
- ↑ [www.joshuaproject.net/people-profile.php?peo3=19243&rog3=GR Jew, Spanish of Greece Ethnic People Profile]
- ↑ [www.joshuaproject.net/people-profile.php?peo3=16031&rog3=IS Yevanic of Israel Ethnic People Profile]
- ↑ [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=yej Ethnologue report for language code: yej]
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/13575 Романиоты]
- [www.midrasha.net/article.php?id=4442/ Последние из романиотов Янины]
- [botinok.co.il/node/53162)/ Про дёнме и романиотов]
- [www.sem40.ru/evroplanet/world/greece/12403/ Греция — где живут евреи, история греческих евреев]
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Романиоты
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
