Романовы после 1917 года

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Романовы после 1917»)
Перейти к: навигация, поиск

Романовы после 1917 года, Дом Романовых в изгнании — история династии в эмиграции после революции 1917 года.

На начало 1917 года Российский Императорский Дом насчитывал 65 членов, 17 (11 мужчин) из которых были убиты большевиками в 1918—1919 годах в Екатеринбурге, Алапаевске, Петербурге и Ташкенте. (Реальное число Романовых в империи было больше из-за морганатических браков).

Спасшиеся оказались в изгнании за границей (в основном — во Франции и США). В 1920—30-е годы значительная часть представителей династии продолжала надеяться на крах советской власти в России и восстановление монархии.

К началу XXI века в живых насчитывается 13 потомков императора Николая I мужского пола (по состоянию на 10 июня 2010 года). Имеется две кандидатуры на пост его главы — Мария Владимировна и Дмитрий Романович. Все нынешние представители этого рода являются потомками четырёх сыновей Николая I.





1917—1921 годы

Семья на начало 1917 года

Приведённый ниже список представляет собой официальный перечень членов Российского Императорского Дома (без морганатических супругов) на 1 января 1917 года и заимствован из адрес-календаря за 1916 год[1].

Казни

Гибель Романовых (1918—1919)

В хронологическом порядке казней.

  1. Убийство Михаила Александровича (13 июня 1918 года)
    1. великий князь Михаил Александрович
  2. Расстрел царской семьи (ночь с 16 на 17 июля 1918 года):
    1. император Николай II
    2. императрица Александра Фёдоровна
    3. великая княжна Ольга Николаевна
    4. великая княжна Татьяна Николаевна
    5. великая княжна Мария Николаевна
    6. великая княжна Анастасия Николаевна
    7. цесаревич Алексей Николаевич
  3. Алапаевские мученики (ночь на 5 (18) июля 1918)
    1. великая княгиня Елизавета Фёдоровна;
    2. великий князь Сергей Михайлович;
    3. князь императорской крови Иоанн Константинович;
    4. князь императорской крови Константин Константинович (младший);
    5. князь императорской крови Игорь Константинович;
    6. князь Владимир Павлович Палей — сын великого князя Павла Александровича от его морганатического брака с Ольгой Пистолькорс (не член Дома)
  4. Зарнекау, Алексей Константинович — морганатический сын принца Константина Петровича Ольденбургского. Расстрелян в Крондштате 16 сентября 1918 года. (не член Дома)
  5. Расстрел великих князей в Петропавловской крепости (в ночь с 23 на 24 или с 29 на 30 января 1919)
    1. великий князь Георгий Михайлович (1863—1919)
    2. великий князь Николай Михайлович (1859—1919)
    3. великий князь Дмитрий Константинович
    4. великий князь Павел Александрович (1860—1919)

Изгнание

Основная статья: Изгнание Романовых

До начала 1920-х годов выжившие члены Российского Императорского дома и их морганатические и внебрачные родственники покидали границы страны различными способами. Двумя основными маршрутами стало бегство через Финляндию, либо через Черное море.

За рубежом к этому моменту уже проживали некоторые члены династии — великие княжны, выданные туда замуж:

Кроме того, в Европе обосновались морганатические семьи — Юрьевские (во главе с вдовствующей Екатериной Долгорукой) и де Торби (семья великого князя Михаила Михайловича).

Несколько членов морганатических семей остались на родине (см. Оставшиеся в Советах).

Жизнь в изгнании

Спасшиеся оказались в изгнании за границей (в основном — во Франции и США). В 1920—30-е годы значительная часть представителей династии продолжала надеяться на крах советской власти в России и восстановление монархии. Большинство из них испытывало значительные финансовые трудности.

Великая княжна Ольга Константиновна в ноябре-декабре 1920 года была Регентом Греции и приняла часть беженцев из России в Греции. В 1942 году двоим представителям Дома Романовых предлагали черногорский престол. Императрица Мария Фёдоровна вернулась на родину, в Данию, где королём был её племянник. Вместе с ней там обосновалась дочь Ольга с мужем Николаем Куликовским и двумя сыновьями (после 1948 года Куликовские-Романовы эмигрировали в Канаду). Кирилл Владимирович с женой и детьми первые 8 лет оставался в Финляндии, затем перебрался во Францию; его младшие братья с матерью и морганатическими семействами жили на юге Франции, на Ривьере, и позже в Париже. Там же жил Дмитрий Павлович и его сестра Мария Павловна (её с мужем Путятиным сначала ненадолго приютили румынские монархи), супруги Юсуповы, Гавриил Константинович, Николай Николаевич-младший и Петр Николаевич с женами-черногорками. На Ривьере жила княгиня Юрьевская, Анастасия Михайловна, Александр Михайлович, Федор, Никита и Ростислав Александровичи. Позже Мария Павловна жила в США и в Аргентине. Елизавета Маврикиевна в первые годы жила в Швеции с младшими детьми и внуками, позже её вдовая невестка Елена Петровна Сербская увезла своих детей Иоанновичей в Англию, где из ненависти к России вырастила их без знания русского языка. В Британии уже долгие годы проживал Михаил Михайлович со своей морганатической семьей де Торби (его дочери, выйдя замуж за англичан, стали предками нескольких нынешних герцогинь); пожив немного в Дании, там же поселилась Ксения Александровна, расставшаяся с мужем. Нина и Ксения Георгиевны жили в США, как и Василий Александрович. Андрей Александрович после Второй мировой войны обосновался в Австралии.

Браки

Находясь в эмиграции, некоторые представители Императорского Дома заключили неравнородные браки со своими возлюбленными, последовавшими за ними в изгнание (например, балерины Кшесинская, Нестеровская, Рашевская). Младшее поколение, вывезенное детьми, вступало в брак как с представителями русского дворянства в эмиграции, так и с иностранцами. Следующие поколения практически полностью ассимилировались с местными жителями, сохраняя, однако, память о своем наследии.

Морганатические браки стали заключаться, так как эмигрировавшие Романовы не считали в новых условиях для себя обязательным неукоснительно следовать требованиям Учреждения о Императорской Фамилии, существовавшим на 1917 год. Согласно статье 188 этого Учреждения Великие Князья и Князья Императорской крови, вступавшие в морганатические браки не могли сообщить ни своим жёнам, ни своему потомству никаких династических прав (ни права престолонаследия, ни титулы, ни даже династической фамилии Романовых)[2]. Более того, Великим Князьям вообще запрещалось вступать в такие браки (для Князей крови такое запрещение было снято в 1911 г., но при условии отречения перед браком от прав престолонаследия).

Старшинство в Императорском Доме

Основная статья: Претенденты на российский престол после 1917 года

После расстрела в 1918 году в Екатеринбурге Николая II и его семьи, а также его брата Михаила Александровича, великий князь Кирилл Владимирович оказался старшим членом династии. 31 августа 1924 года он, несмотря на то, что Советский Союз уже был признан некоторыми государствами, на правах старшего представителя династии провозгласил себя императором Всероссийским под именем Кирилла I. Это решение было поддержано далеко не всеми русскими монархистами, указывавшими на участие Кирилла в Февральской революции и на то, что Николай II не признавал его брака (несмотря на то, что брак все-таки был признан и великий князь Кирилл Владимирович сохранил права на престол).

В настоящий момент продолжают существовать две части семьи Романовых, которые предлагают свои аргументы в свою пользу или против другой: общественная организация Объединение членов рода Романовых (глава: Романов, Николай Романович, 12 потомков мужского пола императора Николая I и 20 потомков женского пола)[3] и Российский Императорский Дом: Мария Владимировна Романова с сыном Георгием Михайловичем («Кирилловичи»)[4], (утверждающие, что Дом состоит из них двоих).

Мария Владимировна, как и все приверженцы «кирилловской» линии Романовых, считает любые претензии Николая Романовича на старшинство в роду нелегитимными, поскольку тот, по её мнению, происходит от неравнородного брака, и, следовательно, не имеет никаких прав члена императорской фамилии. А Николай Романович, в свою очередь, не считается с правами Марии Владимировны, поскольку полагает, что она, как и ряд других современных членов дома Романовых, родилась в морганатическом (неравнородном) браке[5], сама же Мария Владимировна, как и её сторонники (легитимисты), считает иначе[6]. Николай Романович, возглавляя «Объединение членов рода Романовых» на главенство в Российском Императорском Доме не претендует, и по его мнению вопрос о монархии в России, как и о том, кто должен занять престол, должен решаться на всенародном референдуме[5].

Объединение членов Дома Романовых «Кирилловичи»
Имя главы
Николай Романович
Мария Владимировна
Доводы
в пользу главенства
в роде Романовых 		+ Потомок по мужской линии. Всеми потомками Романовых признается главой «Объединения членов рода Романовых». + Соответствие статьям 183—185 Свода законов Российской Империи при условии их широкого толкования.
+ Континуитет институции с 1924 года (то есть продолжение института императорства Кириллом Владимировичем путём провозглашением себя императором несуществующей империи; в связи с браком на неправославной на момент брака, он лишил себя первенства; вдова Александра III не одобрила данное провозглашение).
+ С 1989 года иных Романовых, рождённых в равнородных браках, нет (равнородность самой Марии Владимировны — под сомнением).
Доводы
против главенства
в роде Романовых 		− Рожден в морганатическом браке.
− Претензии на престол не предъявлял.
− Придерживался республиканских взглядов. 		− Женщины могут наследовать престол только при полном отсутствии наследников мужского пола (по Акту о престолонаследии).

− Её дед женился на своей двоюродной сестре, что не по канонам Русской Православной Церкви[7].
− Её отец женился на уже разведённой Леониде Георгиевне.
− По мнению её противников, она рождена в ровно в таком же морганатическом браке, а не в равнородном[8].

Фамилия

Члены Императорского Дома, после Февральской революции «получившие» фамилию «Романов» продолжали её использовать за рубежом в различном написании латиницей, хотя некоторые сохранили прежнее императорское титулование (без фамилии).

Позже Кирилл Владимирович, считая себя главой Дома, ввел титул Романовские (светлейшие князья) для упомянутых выше морганатических жен и детей, однако большинство остальных Романовых эту идею проигнорировали. Лишь следующий за ним по старшинству Дмитрий Павлович, женившись на американке Одри Эмери, что было признано Кириллом морганатическим браком члена царствующего дома, принял от него для своей супруги и детей титул и фамилию князей Романовских-Ильинских (а также «вычеркнул» себя из линии наследования, что и привело к утверждению главой Общества третьего по очередности Николая Романовича).

Так, Матильда Кшесинская, ставшая в 1921 году женой великого князя Андрея Владимировича, пишет, что их внебрачный сын Владимир, официально усыновленный отцом после свадьбы, получил от Кирилла Владимировича в рамках этого указа титул светлейших князей Романовских-Красинских. Однако, как пишет балерина, «большинство не пожелало подчиниться этому указу, предпочитая продолжать именовать себя Романовыми. Андрей не хотел, чтобы Вова, единственный из семьи, не носил бы фамилии рода, к которому он принадлежит по крови. С войны Вова носит фамилию Романов»[9].

Планы на реставрацию

Основная статья: Монархизм в России#В изгнании

В российском эмигрантском монархическом движении было три основных течения: «кирилловцы», «николаевцы» и «младороссы». «Кирилловцы» (они же легитимисты) поддерживали великого князя Кирилла Владимировича, в 1924 году в связи с убийством императора Николая II, его сына и наследника Алексея Николаевича и отказом от престола Михаила Александровича, объявившего о принятии на себя прав и обязанностей Императора Всероссийского. «Николаевцы» (они же непредрешенцы) поддержали великого князя Николая Николаевича-младшего, заявившего о том, что форму правления определит «народ», а в случае выбора в пользу монархии тот же «народ» изберёт и монарха. «Младороссы» (Союз «Молодая Россия») собирались строить новую Россию «на монархическом фундаменте», но «учтя глубинные, неотвратимые процессы, произошедшие на Родине».

Высший монархический совет — монархическая организация, созданная русскими эмигрантами в 1921 году в Рейхенгаллье, вопрос о престолонаследии был признан несвоевременным, поскольку не исключалось возможность спасения императорской семьи. На съезде бесспорным авторитетом среди русских монархистов была признана вдовствующая императрица Мария Фёдоровна.

В 1921 году в Париже бывшими офицерами Российской императорской армии создан и зарегистрирован Союз ревнителей памяти императора Николая II.

Российский имперский союз-орден — 8 октября 1929 года в Париже группа русских офицеров-эмигрантов создала монархическую группу, поставившую своей целью восстановление в России императорской власти.

Финансы

Недостаточное количество зарубежных активов, оставшихся с дореволюционных времен, невозможность постоянно пользоваться помощью зарубежной родни, а также лишь небольшое количество вывезенных драгоценностей привели многих к настоящей черте бедности.

Так, великая княжна Мария Павловна некоторое время занималась изготовлением вышивки и кружев, заведовала кооперативом по их производству, работала фотографом для журналов мод; княжна императорской крови Ирина Юсупова с мужем Феликсом создали дом моды Irfé, дочь великого князя Павла Александровича Наталья Палей стала известной манекенщицей и женой модельера. Вообще, историк моды Александр Васильев в своей книге «Красота в изгнании» отмечает крайне большой вклад, который Романовы внесли в развитие довоенной парижской моды.

Были и другие занятия: 50-летняя Матильда Кшесинская из-за разорения семьи была вынуждена вернуться в балет и открыла школу (содержа мужа и сына — последний, впрочем, подрабатывал на велосипеде винным коммивояжером)[10]. Дмитрий Павлович на склоне лет был в США виноторговцем, Всеволод Иоаннович жил в Англии и работал по винодельной части. Сын Николая Константинович Александр Искандер работал в Париже таксистом. Ольга Александровна, сестра императора Николая II, подрабатывала живописью. Дочь императора Александра II княгиня Екатерина Александровна Юрьевская зарабатывала концертным пением, и одно время ей аккомпанировал молодой пианист Дмитрий Тёмкин.

Некоторые свои драгоценности смогла вывезти вдовствующая императрица Мария Фёдоровна — после её кончины они были разделены по завещанию между её потомством и ненадолго облегчили их жизнь. Великая княгиня Мария Павловна Мекленбург-Шверинская часть своих драгоценностей сумела возвратить после поистине авантюрного романа — английский посланник специально наведывался в её брошенный дом в революционном Петрограде и простукивал стены.

Книги мемуаров написали: Мария Павловна, Кирилл Владимирович, Александр Михайлович, Ольга Александровна, Гавриил Константинович; из супругов — Матильда Кшесинская, Феликс Юсупов, Ольга Палей. Рассказы на основе своих воспоминаний опубликовал морганатический сын Александр Искандер. Юсуповы смогли отсудить у одной голливудской студии приличную сумму по делу об оскорблении чести и достоинства за то, как они были выведены в фильме-поделке о Распутине.

Самозванцы

Основная статья: Романовы, «спасшиеся от расстрела», и их потомки

Засекреченные обстоятельства казни царской семьи привели к большому количеству слухов о том, что они на самом деле выжили, что наполнило Европу и Штаты огромным количеством самозванцев, наиболее известной из которых является Анна Андерсон («Анастасия»). Романовы-эмигранты встречали некоторых из них с надеждой и даже признавали за подлинных.

Потомки некоторых из них продолжают добиваться возвращения себе «законного имени» или даже российской императорской короны. По разным расчётам, всего романовских самозванцев, пользовавшихся бо́льшим или меньшим успехом у своих поклонников во всем мире насчитывалось около 230 человек[11].

Семья во время Второй Мировой войны

 Этот раздел статьи ещё не написан.
Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел.

После начала Великой Отечественной войны 26 июня 1941 года Владимир Кириллович, считавший себя главой Дома, заявил:

В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырёх лет, я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма.[12]

В последние дни войны Владимир Кириллович со свитой присоединился к колонне так называемой 1-й Русской Национальной Армии. Это произошло в районе самого западного города Австрии Фельдкирх. В ночь со 2-го на 3-е мая подразделения 1-й РНА пересекли границу княжества Лихтенштейн, но Владимиру Кирилловичу и его свите было отказано в убежище, и они были отправлены обратно в Австрию[12].

Во время войны муж старшей дочери Кирилла — Марии Кирилловны, князь Карл III Лейнингенский служил в кригсмарине, в 1945 году был взят в советский плен, где умер 2 августа 1946 года в лагере для военнопленных в Саранске (Мордовская АССР).

Первая жена князя императорской крови Андрея Александровича Елизавета Фабрициевна погибла в Англии, во время бомбежки в 1940 году в доме свекрови, Ксении Александровны на Хэмптон-Корт (по другим указаниям - умерла от рака). Её сын Михаил Андреевич тогда же служил лейтенантом добровольческого резерва ВВС Британского военно-морского флота в Сиднее. Другой её сын Андрей Андреевич служил матросом на военном корабле ВМС Великобритании, который сопровождал грузовые суда до Мурманска в Северном конвое, участвовал в высадке в Нормандии. Дочь Ксения Андреевна работала медсестрой.

Дмитрий Александрович служил в английском флоте и участвовал в эвакуации английских войск из Дюнкерка. Его брат Василий Александрович служил в армии США.

Объединение членов рода Романовых

Основная статья: Объединение членов рода Романовых

В 1979 году была основана организация «Объединение членов рода Романовых», в настоящее время объединяющая большинство представителей рода Романовых (кроме «Кирилловичей»). Глава ассоциации с 2014 года — князь Димитрий Романович Романов.

Новая эпоха

Реакция на распад СССР

 Этот раздел статьи ещё не написан.
Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел.

В 1992 вице-президент Александр Руцкой привёл в Успенский Собор юного Георгия Михайловича и попытался провести его на Царское место. Этому воспротивилась пожилая музейная служительница и он сказал ей: «Это наш будущий Царь», на что она ответила: «Вот когда будет, пусть идёт», и претенденту не удалось посидеть на Царском месте[13].

Деятельность по реабилитации

Основная статья: Реабилитация царской семьи

В декабре 2005 года в Генеральную прокуратуру РФ обратилась проживающая в Испании Мария Владимировна с просьбой признать Николая, его жену и детей жертвами политических репрессий. В июне 2009 года Генеральная прокуратура РФ приняла решение о реабилитации ещё шести членов семьи Романовых — Михаила Александровича, Елизавету Федоровну, Сергея Михайловича, Иоанна Константиновича, Константина Константиновича и Игоря Константиновича.

Участие в экспертизах

Для сравнительного анализа генетической последовательности Николая II при изучении останков расстрелянной царской семьи криминалистами были использованы данные теста Мт-ДНК его племянника — Т. Н. Куликовского-Романова (сына Ольги Александровны), полученные после долгих уговоров.

Поскольку Т. Н. Куликовский-Романов являлся ближайшим оставшимся в живых в начале 1990-х годов родственником императора Николая II, его генетический материал должен был быть веским аргументом в деле идентификации останков Императорской семьи. При жизни Куликовский-Романов отказался предоставлять такой материал экспертам, считая, что расследование ведётся не на должном уровне, некомпетентными людьми и организациями и незадолго до смерти даже выступил с публичным протестом против попыток «выдать за Останки Царственных Мучеников безвестные кости, обнаруженные в одном из Уральских захоронений». Однако образцы его крови, взятые во время операции, были сохранены женой Ольгой и переданы для исследования российскому эксперту Е. И. Рогаеву. Исследования Рогаева показали стопроцентную вероятность родства между Т. Н. Куликовским-Романовым и человеком, которому принадлежал «скелет № 4» — останки Николая II.

Новые дискуссии по поводу генетического материала Куликовского-Романова и того, как им распоряжаются наследники, вызвало обнаружение останков детей Николай II — Марии и Алексея.

Перезахоронения

Благотворительность

Внук Александра III от дочери Ольги Куликовский-Романов, Тихон Николаевич и его жена Ольга в 1991 году организовали благотворительный Фонд «Программа помощи России» имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны, своей свекрови. С этого момента постоянно бывает в России, лично участвуя в оказании помощи больницам, приютам, организациям, отдельным людям. После смерти мужа в 1993 году Ольга возглавила деятельность Фонда.

В восстановления музея Палаты бояр Романовых внес финансовый вклад правнук великой княгини Ольги (сестры Николая II) Пол Эдвард Куликовский[17].

Ростислав Ростиславович (р. 1985) рассказывает:

Я единственный из всех Романовых бываю в России, поэтому главное мое дело – представлять здесь Дом Романовых, а также наш благотворительный Фонд, который помогает детским домам. Мы взяли на себя один дом для глухонемых[18] (...) В России я делаю, в общем-то, две вещи: работаю и представляю Дом Романовых. Я один из самых молодых наследников нашего рода, и находиться здесь, на своей исторической родине, для меня большая честь[19].

Ныне живущие

Основная статья: Список ныне живущих Романовых

В начале XXI века все ныне живущие потомки Романовых мужского пола происходят от четырёх сыновей Николая I:

  1. Александровичи, потомки Александра II. По прямой мужской линии в этой ветви имеются только два ныне живущих представителя — братья Князья Дмитрий и Михаил Павловичи Романовы-Ильинские (младший из которых родился в 1959 году). По женской линии на главенство среди Романовых претендуют праправнучка Александра II, Мария Владимировна, со своим сыном Георгием, и троюродный брат последнего Князь Николай Кириллович, принц Лейнингенский. К этой же ветви относятся морганатические потомки Александра II от второго брака — князья Юрьевские, в частности правнук Александра II Князь Георгий Александрович Юрьевский (род.в 1961).
  2. Константиновичи, потомки Константина Николаевича. По мужской линии ветвь пресеклась в 1973 году (со смертью Всеволода, сына Иоанна Константиновича), последняя женская представительница линии - Княгиня Екатерина Иоанновна (сестра Князя Всеволода Иоанновича) скончалась в 2007 г.
  3. Николаевичи, потомки Николая Николаевича Старшего. Последним мужским представителем этой ветви является правнук Великого князя Николая Николаевича Старшего Дмитрий Романович Романов, родившийся в 1926 году.
  4. Михайловичи, потомки Михаила Николаевича. К этой ветви принадлежат все остальные живущие ныне мужчины-Романовы.

Лишь четверо из вышеупомянутых моложе сорока лет (потомки князя Ростислава Александровича из линии Михайловичей, младший из которых родился в 2013 году).

Планы о возвращении в Россию

Некоторые представители законодательной власти Российских регионов планируют предоставить один из дворцов дому Романовых в качестве резиденции [20]

Списки

Списки Романовых

В искусстве

  • «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» — комическое изображение вымышленных Романовых-эмигрантов, за которыми скрываются прототипы великого князя Кирилла Владимировича («волосатый император») и великого князя Николая Николаевича Младшего («лысый император»).

Напишите отзыв о статье "Романовы после 1917 года"

Примечания

  1. ↑ [alexorgco.narod.ru/rmnv/Z3.html Адрес-календарь]
  2. ↑ «Лицо Императорской Фамилии, вступившее в брачный союз с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или Владетельному Дому, не может сообщить ни оному, ни потомству, от брака сего произойти могущему, прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии»
  3. ↑ [www.romanovfamily.org/descendants_ru.html The Imperial House of Russia, House of Romanov]
  4. ↑ www.romanovfamily.org/succession_ru.html/
  5. ↑ 1 2 [www.spsl.nsc.ru/history/descr/spis90bo.htm Обращение князя Николая Романовича Романова от 1 августа 1997 года.]
  6. ↑ [www.imperialhouse.ru/rus/imperialhouse/succession.html Династическая преемственность]
  7. ↑ [klikovo.ru/db/msg/4210 Препятствия к заключению брака]
  8. ↑ [www.monarchruss.org/index.php?option=com_content&task=view&id=780&Itemid=26/ Объяснительное письмо Дома Багратионов]
  9. ↑ [archive.is/20140121141123/idvm.narod.ru/texts/kshesinskaya.htm М. Кшесинская. Мемуары]
  10. ↑ [rusnasledie.blogspot.ru/2011/06/blog-post_13.html Л. Лопато. Воспоминания]
  11. ↑ документальный материал «После расстрела (After the execution)». Обычно называется число 228 плюс две «никогда не существовавшие дочери» — всего 230.
  12. ↑ 1 2 Александров С. А. [rovs.atropos.spb.ru/index.php?view=publication&mode=text&id=33 Политическая история Зарубежной России]
  13. ↑ [www.pravaya.ru/look/12034 В. Карпец. Царское место]
  14. ↑ [www.sedmitza.ru/text/4950565.html Сергей Нарышкин поддержал идею перезахоронения праха великого князя Николая Николаевича в России]
  15. ↑ [ria.ru/society/20150422/1060170705.html Перезахоронение великого князя Николая Николаевича состоится 30 апреля]
  16. ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/4062352.html Святейший Патриарх Кирилл принял участие в церемонии перезахоронения великого князя Николая Николаевича и его супруги]
  17. ↑ [ria.ru/culture/20130516/937616313.html Экспозицию о предках Дома Романовых представили в филиале ГИМа]
  18. ↑ [chronoscope.ru/2013/03/rostislav-romanov-raketa/ Ростислав Романов, Raketa //Chronoscope]
  19. ↑ [www.firrma.ru/data/articles/2063/ Зачем наследник Дома Романовых реставрирует часовой завод // FIRRMA.RU]
  20. ↑ [izvestia.ru/news/587917 Дому Романовых предложили вернуться в Россию]

Библиография

  • Пчелов Е. В. Поколение цесаревича Алексея // Романовы. История династии. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — С. 446—447. — 494 с. — 3000 экз. — ISBN 5-224-01678-9.
  • Гребельский П. Х., Мирвис А. Б. Дом Романовых. Биографические сведения о членах Царствовавшего Дома, их предках и родственниках. — 2-е изд., доп. и перераб. — СПб., 1992. — 280 с.: илл.
  • Думин С. В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. Семейная хроника. — М.:ЗАХАРОВ-АСТ, 1998. — 382 с.
  • [you1917-91.narod.ru/skott_romanovy.html Скотт С. Романовы ]
  • [books.google.ru/books?id=ZRI9pZL3k34C&pg=PA433&lpg=PA433&dq=%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%B9+%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D1%80&source=bl&ots=bKKNP2YWPn&sig=vfUPUQdMHj0eVzH6_9Ph4Jpr5rE&hl=ru&sa=X&ei=Vu3oUrWZN42Q4ATn_IDQDA&ved=0CEgQ6AEwBA#v=onepage&q=%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%B9%20%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D1%80&f=false Семенов И. С. Христианские династии Европы]

Ссылки

  • [www.romanovfamily.org/index_ru.html THE ROMANOV FAMILY ASSOCIATION]
  • [www.royaltyguide.nl/families/romanov/romanov5.htm www.royaltyguide.nl]
  • [www.spsl.nsc.ru/history/descr/roman20.htm Романовы в 1920]
  • [www.nlr.ru/res/refer/romanov/about.php ДОМ РОМАНОВЫХ 1613—1917 гг.: электронный иллюстрированный биобиблиографический справочник]
  • [genealogy.euweb.cz/oldenburg/oldenburg9.html Поколенная роспись]
  • [dynastie.narod.ru/principles.html Списки]
  • [thepeerage.com/p10081.htm#i100803 thepeerage.com]

Отрывок, характеризующий Романовы после 1917 года

Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Романовы_после_1917_года&oldid=78657424»