Эпопея
Эпопе́я (др.-греч. ἐποποιΐα, из ἔπος «слово, повествование» + ποιέω «творю») — обширное эпическое повествование в стихах или прозе о выдающихся национально-исторических событиях.[1]
В переносном смысле: сложная, продолжительная история чего-либо, включающая ряд крупных событий.
Происхождение
Возникновению эпопеи предшествовало обращение былевых песен полулирического, полуповествовательного характера, вызванных боевыми подвигами клана, племени и приуроченных к героям, вокруг которых они группировались. Песни эти складывались в крупные поэтические единицы — эпопеи, — запечатленные цельностью личного замысла и построения, но лишь номинально приуроченные к тому или другому автору. Так возникли гомеровские поэмы «Илиада» и «Одиссея», а также французские «chansons de geste».[2]
Развитие и разновидности эпопеи
Поэтики Аристотеля и Горация возвели формы эпопеи в классические нормы, замкнув надолго изучение в небольшой круг образцов (Гомер, Вергилий). С открытием так называемой народной песни романтиками и школой братьев Гримм, а также с введением нового материала этнографами и фольклористами было положено начало изучению эпопеи на более широком историко-литературном основании.[2] В историко-литературной науке с XIX века термин эпопея часто употребляется в расширенном значении, охватывающем любое крупное произведение, обладающее признаками эпического построения. В этом смысле различают «романы-эпопеи», где главные герои описываются на фоне крупных событий исторического значения: «Война и мир» Л. Н. Толстого," Жизнь Клима Самгина " А. М. Горького, «Тихий Дон» М. А. Шолохова. В «героико-романических эпопеях» главные герои активно и целенаправленно участвуют в важных исторических событиях, в процессе которых происходит становление их личности: «Пётр I» А. Н. Толстого.[1]
Отдельно выделяют «нравоописательные эпопеи» прозаической направленности, масштабно повествующие о комическом состоянии национального общества: «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле, «Мёртвые души» Н. В. Гоголя, «Остров пингвинов» Анатоля Франса.[1]
См. также
Напишите отзыв о статье "Эпопея"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Эпопея — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ 1 2 Эпопея // Большая советская энциклопедия (первое издание), Т. 64 (1933 год), С. 552.
Отрывок, характеризующий Эпопея
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
