Роман Ростиславич
| Роман Ростиславич | ||
| ||
|---|---|---|
| 1167 — 1180 | ||
| Предшественник: | Ростислав Мстиславич | |
| Преемник: | Давыд Ростиславич | |
| ||
| 1171 — 1173 | ||
| Предшественник: | Владимир Мстиславич | |
| Преемник: | Ярослав Изяславич | |
| 1174 — 1176 | ||
| Предшественник: | Ярослав Изяславич | |
| Преемник: | Святослав Всеволодович | |
| Вероисповедание: | Православие | |
| Смерть: | 14 июня 1180 | |
| Место погребения: | Монастырь св. Феодора, Киев | |
| Род: | Рюриковичи | |
| Отец: | Ростислав Мстиславич | |
| Дети: | сыновья: Ярополк, Мстислав | |
Роман Ростиславич (?—14 июня 1180) — сын Ростислава Мстиславича. Князь Смоленский[1], Новгородский и великий князь Киевский (1171—1173, 1174—1176).
Содержание
Биография
В 1151 году помогал Изяславу Мстиславичу отстаивать Киев от Юрия Долгорукого, много содействовал поражению последнего при реке Руте и защищал от него Чернигов. В следующем году помогал Изяславу против Святослава Ольговича.
Когда после смерти Изяслава Мстиславича отец Романа в 1154 году ненадолго занимал киевский престол, Роман княжил в Новгороде. В 1158 году участвовал в походе Рогволода Борисовича против других полоцких князей, в 1159 году — в походе Святослава Ольговича против Святослава Владимировича, в 1169 году — во взятии Киева войсками Андрея Боголюбского и затем в походе последнего на Новгород.
После смерти в Киеве Глеба Юрьевича и Владимира Мстиславича Андрей в 1171 году посадил Романа на великое княжение киевское, но через два года, разгневанный отказом Романа выдать киевских бояр, заподозренных в убийстве князя Глеба Юрьевича, заставил его удалиться из Киева в Смоленск. Роман подчинялся воле Андрея, в отличие от своих младших братьев. После неудачного похода Андрея в Киевскую землю и осады Вышгорода (1173) киевским князем стал младший брат свергнутого в 1169 году Мстислава Изяславича Ярослав. После гибели Андрея Боголюбского (1174) Роман сел в Киеве уже в качестве самостоятельного князя[2]. В периоды киевского княжения Роман оставлял в Смоленске своего старшего сына Ярополка.
В 1176 году русские войска, возглавляемые братьями Романа Рюриком и Давыдом, были разгромлены половцами. Виновником поражения считался Давыд, и черниговский князь Святослав Всеволодович потребовал от киевского князя суда над Давыдом и лишения его доли в Русской земле, то есть удела в Киевском княжестве. Роман уклонился от этих действий и вынужден был оставить Киев в пользу Святослава в том же году.
Роман скончался в Смоленске в 1180 году, пробыв один год (1179) в Новгороде.
Семья и дети
Жена:
- с 1149 года — дочь Святослава Ольговича Новгород-Северского.
Дети:
- Ярополк Романович
- Мстислав Романович Старый
- дочь — замужем за Всеславом Васильковичем Полоцким
Напишите отзыв о статье "Роман Ростиславич"
Примечания
- ↑ Рудаков В. Е. Смоленская земля // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Вл. Греков. Смоленские удельные князья // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Ссылки
- Войтович Л. [litopys.org.ua/dynasty/dyn38.htm КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ СХІДНОЇ ЄВРОПИ]
Литература
- С. П. Писарев, «Памятная книга города Смоленска. Историко-современный очерк» (Смоленск, 1898).
Отрывок, характеризующий Роман Ростиславич
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
