Ренар (лис)
Ренар (фр. Renard, Рейнеке) — герой французской средневековой сатирической эпопеи — «Романа о Лисе» («Roman de Renard»), памятника французской городской литературы конца XII—XIV вв. Этот эпос пользовался огромной популярностью и у соседних с французами германских народов (фламандцы, голландцы, немцы, англичане), которые внесли существенный вклад в развитие образов поэмы.
Содержание
Имя
Слово Ренар (Renart) — человеческое имя германского происхождения. Первый элемент Рен, по-видимому, восходит к общегерманскому корню. regin/rain — «дождь», который был символом господнего благословения у древних германцев, хотя в некоторых интерпретациях этот же корень соотносят с лат. словом «король» — reх-regis. Второй элемент «ар(т)» восходит к герм. hart/hard — жёсткий, закалённый, выносливый.
Само имя в целом может означать как закалённый непогодой, так и непобедимый король. В романских языках его внутренняя этимология была постепенно утрачена и воспринималась лишь как обычное односложное имя, орфография которого изменялась до соврем. Renard. Но в средневековой Англии, куда эпос пришёл после норманнского завоевания, местные крестьяне долгое время называли главного персонажа «Рейнхардом» (Rain-hard).
Существует и другая этимология имени Лиса: Рейнгард (Reinhard) — «сильный советом», то есть умник, пройдоха[1].
Начиная с XIII века во французском языке имя Ренар начинают употребляться сперва в переносном значении во фразеологизмах (например, savoir de renart — быть мастером обмана), затем — в качестве прилагательного хитрый. Постепенно к XVII веку слово renard вытесняет из обихода все прочие формы для обозначения лисы (такие, как volpil, goupil) — как животного, так и меха, а также употребляется в многочисленных фразеологизмах и переносных значениях[2]. В современном французском языке слово renard является единственным для обозначения лисы[3].
Формирование цикла
В основе происхождения сюжета романа лежат античные басни Эзопа и восточные (индийские) сказки о животных, проникавшие в Европу через Византию и Италию. Самая ранняя литературная обработка подобных сюжетов составлена была около 940 года молодым монахом из г. Туля (Toul) в Лотарингии, который этим трудом хотел искупить свои грехи и потому назвал свою поэму «Ecbasis captivi», то есть «Освобождение узника». Эта небольшая поэма, написанная гекзаметрами на латыни, иносказательно, в виде истории о зверях, повествует о бегстве монаха из монастыря; в неё введена Эзопова басня о больном льве, который, по совету лисицы, был исцелен свежей шкурой, снятой с волка.
В начале XII века главные действующие лица басни — волк и лиса — вероятно во Фландрии, получили свои имена, имевшие германские корни: Изенгрим, то есть «тот, который с железным забралом»[4] — в переносном смысле суровый, свирепый человек, и Рейнгард (Reinhard), то есть «сильный советом» — умник, пройдоха.
По всей вероятности, ещё в первом десятилетии XII века в Южной Фландрии написана была поэма «Изенгрим» (Isengrimus), в которой весьма живо рассказывается о неприятностях, испытанных волком Изенгримом со стороны Лиса Рейнгарда. До нас дошёл только отрывок этой поэмы из 688 стихов, содержащий изложение только двух историй. Переработку поэмы «Изенгрим» представляет собой поэма «Рейнард» (Reinardus) из 6596 стихов, сочиненная монахом Нивардом в Северной Фландрии около 1150 года и содержащая ещё десять рассказов о Лисе. Обе эти поэмы, написанные по-латыни, являются, по сути, сатирами на монахов, а в основе их лежит та же Эзопова басня о лечении больного льва.
Около того же времени возникло и французское эпическое произведение о Ренаре-лисе, основой которого послужил рассказ о суде льва над Лисом[1]. Так называемый французский «Роман о Лисе» представляет собой две дюжины сказок, или «ветвей», которые возникали в разное время между 1175 и 1250 гг. и были искусственно сведены воедино переписчиками, вероятно, лишь по той причине, что в большинстве из них действуют одни и те же главные «персонажи» — лис, волк, лев и некоторые другие.[5]
Состав
Объединённая версия содержит около 35 000 парно рифмующихся стихов и делится на отдельные «ветви», которых насчитывается в разных редакциях около 25. Самая древняя из известных ветвей датируется 1175 годом и приписывается Пьеру Сен-Клу.
Сюжет
Ренар — фигура аллегорическая: он олицетворяет разные виды человеческого поведения (позднее — недостатки, которые они подразумевают).
В прологе к III Ветви «Ренара» комически описана мифологическая история сотворения животных: мановением руки Ева порождает Волка и Лисицу (Goupil); автор раскрывает перед нами «смысл» этого факта: «Сей лис иносказательно означает Ренара, большого пройдоху. С тех пор всех, кто хитер и ловок, называют Ренаром… Знайте же, что Изенгрин, дядя Ренара, был великий вор… Он иносказательно означает волка, который украл овец Адама. Всех, кто хорошо умеет воровать, по праву называют Изенгрином».[5]
Основной сюжетной линией произведения является победоносная борьба умного Ренара с грубым и кровожадным волком Изенгрином и с сильным и глупым медведем Бреном. Лис обводит вокруг пальца Льва Нобля (короля), постоянно насмехается над глупостью Осла Бодуэна (священника). В последних ветвях романа, относящихся к XIII в., а также в написанной Рютбёфом пародии развлекательный, комический элемент сменяется острой сатирой на королевскую власть, феодальную знать и духовенство. Следует обратить внимание на германское, а не романское происхождение говорящих имен некоторых героев «Ренара» — волк Ysengrim («железный оскал»), медведь Bruin («бурый») и т. д. Таким образом, можно предположить, что первые французские памятники цикла «Роман о Лисе» опираются на более ранний германский (возможно, фламандский или нидерландский) источник.
Судьба книги
«Роман о Лисе» имел большой успех и за пределами Франции. В 1180 Генрих Лицемер (Heinrich der Glichesäre) перевёл на немецкий язык одну из французских версий романа. В XIII веке появилась его фламандская обработка (Van den vos Reynaerde). К этой версии восходят все позднейшие немецкие редакции «Романа о Лисе», в том числе «Reineke de Vos» (1498), которым в 1793 г. воспользовался Гёте для написания своей знаменитой поэмы в гекзаметрах «Рейнеке-Лис».
Роман о Лисе в мультипликации
В 1930 году на основе версии Гёте был снят полнометражный кукольный мультфильм; его автор — знаменитый режиссёр Владислав Старевич. В 2005 году Тьерри Шиль снял анимационный фильм «Лис Ренар», приближенный к средневековой версии. В 2007 году мультипликационный фильм на основе «Roman de Renard» снял будущий обладатель Оскара Лоран Уитц. В 2012 году мультфильм сняла Наталья Суринович, к которому сценарий в поэтической форме написал Вадим Семенович Жук.
Роман о Лисе в кинематографе
Версия Гёте послужила частичной основой для документального фильма 1962 года «Чёрная Лиса: Правдивая история об Адольфе Гитлере», при помощи аллегорий рассказывавшего о жизни нацистского лидера.
Переводы
- Роман о Лисе / Пер. со старофранцузского А. Г. Наймана. Предисловие А. Д. Михайлова. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1987. — 160 c.
- Рейнеке-лис. Поэма XV века / Пер. с нем. Л. Гинзбурга. — Л.; М.: «Художественная литература», 1978. — 269 c.
- Гете Иоганн Вольфганг. Рейнеке-лис / Пер. с нем. Л. Пеньковского. — М.: «Художественная литература», 1984. — 192 с.
- История хитрого плута, Лиса Рейнарда / Пер. с англ. Л. Шведовой. Вступ. ст. Н. Горелова. — СПб.: «Азбука-классика», 2004. — 192 c.
Напишите отзыв о статье "Ренар (лис)"
Литература
- Даркевич В. П. Народная культура Средневековья: Пародия в литературе и искусстве IX—XVI вв. — М.: Наука, 1992. — 288 с.: ил. — ISBN 5-02-010089-7
- Ле Гофф Жак. Герои и чудеса Средних веков. — М.: Текст, 2011. — 224 с. — ISBN 978-5-7516-0876-7
- Уайт Теренс Хэнбери. Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире / Пер. с англ. С. Ф. Федорова. — М.: Центрполиграф, 2013. — 288 с. — ISBN 978-5-227-05086-8
Ссылки
- [roman-de-renart.blogspot.com/ Le roman de Renart] На французском и русском языках.
Примечания
- ↑ 1 2 [netiquette.narod.ru/d/f7/p75475.html Значение слова рейнеке]
- ↑ [www.cnrtl.fr/etymologie/renard Renard. Etymologie] (фр.). Centre National de Ressources Textuelles et Lexicales.
- ↑ [www.cnrtl.fr/definition/renard Renard. Définition] (фр.). Centre National de Ressources Textuelles et Lexicales.
- ↑ В современном немецком [slovari.yandex.ru/Isegrim/de-ru/#lingvo/ Изегрим](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2871 день)) переводится, как «волк» и «угрюмый человек».
- ↑ 1 2 Зюмтор П. Опыт построения средневековой поэтики. СПб., 2002, с. 392.
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.
Отрывок, характеризующий Ренар (лис)
Соня кивнула головой.Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
