Роман (Копа)
Рома́н Копа́ (или Капа́; 1677 — 13 сентября 1736, Киев) — архимандрит Киево-Печерской лавры.
Роман родился в семье купца, где получил воспитание и образование. В 1700 году он принял иноческий постриг в Киево-Печерской лавре, при архимандрите Иоасафе Кроковском. В 1701 году Роман возведен был в сан иеродиакона епископом Переяславским Захариею Корниловичем.
В 1716 году Роман митрополитом Иоасафом Кроковским был возведен в сан иеромонаха и вскоре назначен игуменом приписанного к Киево-Печерской лавре Змиевского Николаевского монастыря. Являясь игуменом этого монастыря, Роман был послан в 1719 году в качестве уполномоченного от Киево-Печерской лавры, к императору Петру I с просьбой подтвердить все жалованные грамоты Киево-Печерской лавры, данные правительством, но сгоревшие в большом пожаре 1718 года.
В феврале 1727 года он был представителем Киево-Печерской лавры на коронации императора Петра II-го. После этого Роман доставил, по поручению Святейшего Синода, из Москвы в Петербург 50 антиминсов. В конце этого года он подал просьбу в Синод о разрешении печатать «православным народом благопотребных книг»: молитвословов, акафистов, житий святых отец, алфавитов и тому подобного, что в следующем году было разрешено Святейшим Синодом указом 21-го февраля. После смерти архимандрита лавры Иоанникия в конце 1729 года, на это место было представлено шесть кандидатов, из них Роман был самый старый. Императрица Анна Иоанновна, по настоянию Феофана Прокоповича, назначила не предположенного лаврою Романа, а Харьковского архимандрита Платона Малиновского. Вероятно, в этом сыграло показание Романа в деле Маркелла Родышевского по обвинению Феофана Прокоповича «в противностях церковных», засвидетельствовавшего, что в библиотеке лавры имеется сочинение Афанасия Великого, переправленное (несогласно с православием) Феофаном. Братия лавры, несогласная с назначением Платона, отказалась принять последнего и отправила депутацию к императрице с прошением, «чтобы в Печерской обители Платону архимандритом не быть, а быть бы Роману». После доклад Иностранной коллегии, 18 апреля 1730 года назначение Платона было отменено, и архимандритом лавры был назначен Роман, посвящение которого было совершено Питиримом, архиепископом Нижегородским и Алатырским, 12 июня 1730 года, в церкви Московского Измайловского дворца, в присутствии императрицы Анны Иоанновны.
25 мая 1731 года архимандрит Роман заложил Лаврскую колокольню по плану архитектора Иоганна Готфрида Шейдена, при нем же был вылит для колокольни большой колокол в 1000 пудов. В октябре 1735 года Святейший Синод рассматривал дело напечатанных в Лаврской типографии «Календари или месяцесловы»; Синод приказал отменить печатание, так как эти календари представляли из себя перевод с польских календарей, в них были помещены различные сведения из астрологии «и прочими тем подобными бреднишками». Роман Копа, в своих представлениях Синоду по этому поводу, указывал на распространенность и разнообразие календарей и на массу полезных в них сведений. Чем кончилось это дело, неизвестно, но это был большой нравственный удар идейному религиозному влиянию лавры. 13 сентября 1736 года «расслабляемый долгою болезнею», Роман скончался, погребен он у западной стены правого или южного придела великой церкви лавры.
Напишите отзыв о статье "Роман (Копа)"
Ссылки
- А. Виноградов. Роман (Копа или Капа) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- Харлампович К. [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File%3A01-kharlampovych-1914.pdf&page=814 Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. (Том I.) Казань, 1914. — С. 596, 685, 788, 840.]
- Иларион Алексеевич Чистович [dlib.rsl.ru/viewer/01004459988#?page=309 Феофан Прокопович и его время. Императорская Академия Наук, 1868 стр. 299], [dlib.rsl.ru/viewer/01004459988#?page=342 стр. 332], [dlib.rsl.ru/viewer/01004459988#?page=511 стр. 501]
- Строев П. [dlib.rsl.ru/viewer/01003546081#?page=17 Списки иерархов и настоятелей монастырей российския церкви. — СПб., 1877. С. 13.]
Отрывок, характеризующий Роман (Копа)
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
