Ромодановский, Михаил Григорьевич

Князь Михаил Григорьевич Ромодановский <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Московский губернатор
23.01.1712 — 30.01.1713
Предшественник:	Василий Семёнович Ершов
Преемник:	Алексей Петрович Салтыков
Глава Провиантского приказа
1705 — 1707
Рождение:	1653(1653)
Смерть:	30 января 1713(1713-01-30)
Род:	Ромодановские
Отец:	Григорий Григорьевич Ромодановский
Супруга:	Евдокия Васильевна Голохвастова

Князь Михаил Григорьевич Ромодановский (1653—30.01.1713) — государственный деятель петровского времени из рода Ромодановских.

Биография

Младший сын князя Григория Григорьевича Ромодановского, С 1665 года стольник, в 1669 году, 16-ти лет, удостоился чести «дневать и ночевать» у гроба царевича Симеона Алексеевича. Затем находился на службе при отце, белгородском воеводе, участвовал с ним в Чигиринском походе против турок (1678), в том же году пожалован в бояре. С 1679 года состоял при дворе царя Фёдора Алексеевича, затем — Петра I, входил в круг ближайшего окружения царя, был членом «Всепьянейшего собора» и носил ироничное прозвище «Преосвященный Мишура».

В 1685—1687 годах — воевода во Пскове. В 1688 году назначен во Владимирский Судный приказ, в 1689—1692 годах был воеводой в Киеве.

В 1697 году направлен Петром I в Великие Луки, где возглавил полки, стоявшие на Литовской границе, в готовности двинуться в помощь саксонскому курфюрсту, избранному польским королём. В 1698 году в связи с благоприятным разрешением дел корпус был переведен в Торопец, что вызвало недовольство стрельцов, надеявшихся, что их вернут в Москву. М. Г. Ромодановскому пришлось усмирять восставших стрельцов и участвовать в судебном разбирательстве над ними. В связи с подозрением в сочувствии к стрельцам был отстранен от дел и сослан в родовое имение на Клязьме. Но уже в 1699 году ему удалось снять с себя подозрения. Петр I привлек его к составлению нового Уложения (кодекса законов), в том же году сопровождал Петра I в Воронеж.

В 1703 году командовал войсками Белгородского разряда, за Сумской поход получил похвальную грамоту. В 1705—1707 годах заведовал Провиантским приказом, ведавшим снабжением войск продовольствием. В 1711 году собирал дворянские полки в Путивле в связи с нарушением мира с Турцией.

Указом от 23 января 1712 года назначен Московским губернатором, принимал меры к восстановлению Москвы после майского пожара, уничтожившего четверть города, мостил камнем улицы.

Погребен в Богоявленской церкви села Мстеры (впоследствии Вязниковский уезд Владимирской губернии).

Семья

Был женат на Голохвастовой Евдокии Васильевне, от которой имел детей:

• Андрей Михайлович (1682—1712), стольник.
• Надежда Михайловна замужем за К. И. Пятовым
• Наталья, замужем за А. П. Салтыковым.

Источник

• [www.mos.ru/about/history/heads/index.php?id_4=90 Главы городской администрации Москвы]

Отрывок, характеризующий Ромодановский, Михаил Григорьевич

На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.