Гонсалес, Рональд

Рональд Гонсалес
Общая информация
Полное имя	Рональд Альфонсо Гонсалес Бренес
Родился	Сан-Карлос, Коста-Рика
Гражданство
Рост	181 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1989—1990	Саприсса	? (?)
1990	Динамо (Загреб)	5 (0)
1991	Штурм	0 (0)
1991	→  Форвертс	11 (1)
1991—1998	Саприсса	? (?)
1998—2001	Комуникасьонес	? (?)
2001—2003	Эредиано	? (?)
2003—2006	Саприсса	? (?)
Национальная сборная**
1990—2000	Коста-Рика	65 (5)
Тренерская карьера
2008—2011	Коста-Рика (до 20)
2010	Коста-Рика	и. о.
2011	Коста-Рика	и. о.
2011—2012	Комуникасьонес
2013—2014	Саприсса
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Рональд Альфонсо Гонсалес Бренес (исп. Ronald González Brenes; род. 8 августа 1970 года, Сан-Карлос, Коста-Рика) — коста-риканский футболист, защитник.

Биография

Начинал свою карьеру в команде "Саприсса". В 1989 году он принял участие в Чемпионате мира по футболу среди молодёжных команд в Саудовской Аравии. Уже через год после своего дебюта на взрослом уровне, Рональд Гонсалес попал с сборную Коста-Рика. Вместе с ней он выступил на ЧМ-1990 в Италии. В матче 1/8 финала он забил гол в ворота Чехословакии, который не помог "Тикос" добиться положительного результата и она потерпела поражение со счетом 1:4.

После мундиаля Гонсалес вместе с Эрнаном Метфордом перешёл в "Динамо" (Загреб). Затем защитник пробовал свои силы в Австрии. Он заключил контракт со "Штурмом", но за него он не провел ни одной игры. Некоторое время играл в аренде в "Форвертсе".

После европейской командировки Рональд Гонсалес вернулся на родину, где в течение многих лет выступал за местные клубы "Саприсса" и "Эредиано". Некоторое время он также играл за гватемальский "Комуникасьонес".

В общей сложности за сборную Коста-Рики Гонсалес сыграл 65 матчей, в которых забил 5 голов. Завершил свою карьеру футболист в 36 лет.

В скором времени ему удалось стать тренером. В течение трех лет Гонсалес возглавлял молодёжную сборную страны. В 2009 году он привел молодёжку к 4-му месту на Чемпионате мира по футболу среди молодёжных команд в Египте. Дважды за время своей работы Гонсалес временно возглавлял основную сборную Коста-Рики. В 2011-12 гг. он работал с гватемальским "Комуникасьонесом".

С 2013 года Рональд Гонсалес возглавляет "Саприссу".

Достижения

• Чемпион Коста-Рики (7): 1988/89, 1989/90, 1993/94, 1994/95, 1997/98, 2003/04, 2005/06.
• Чемпион Гватемалы (3): 1998-99, 1999-00 Апертура, 2000-01 Клаусура.
• Бронзовый призёр клубного чемпионата мира (1): 2005.
• Победитель Лиги чемпионов КОНКАКАФ (3): 1993, 1995, 2005.
• Финалист Межамериканского кубка (2): 1993, 1995.
• Обладатель Клубного кубка UNCAF (1): 1998.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/27618.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=193670 Статистика на сайте FIFA] (англ.)

Отрывок, характеризующий Гонсалес, Рональд

Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.