Рона, Иосиф

Иосиф Рона
Joseph Rona
Дата рождения:	15 августа 1878(1878-08-15)
Профессия:	кинорежиссёр кинооператор

Иосиф Рона (15 августа 1878 — ?; нем. Joseph Rona, так же Josef Rona и в бытность работы в Советском Союзе Иосиф Иванович Рона) — немецкий кинооператор и режиссёр австрийского происхождения.

Биография

Иосиф Рона родился 15 августа 1878 года в небольшом городке Висока, на территории тогдашней Австро-Венгрии.

Окончил фотоотделение Института изобразительных искусств в Дрездене (1900).

Работал фотографом в издательствах и на фотопредприятиях Дрездена, Дюссельдорфа, Веймара (1901—1910), кинохроникёром в Берлине (1911—1923), оператором в Копенгагене (1913—1915) и Нью-Йорке (1923—1925). Был приглашён в 1925 году Всеукраинским фотокиноуправлением (ВУФКУ). В 1925—1931 годах в качестве режиссёра и оператора поставил и снял ряд фильмов на Одесской и Ялтинской кинофабриках. Работал с немецким режиссёром Вольфгангом Неффом и с советскими — Александром Довженко, Николаем Охлопковым, Арнольдом Кордюмом. После окончания контракта в 1931 (по другим сведениям в 1938), покинул СССР.

Фильмография

Режиссёр

• 1920 — Tempesta, die Sturmgeborene
• 1926 — Микола Джеря
• 1927 — Борислав смеётся
• 1928 — Проданный аппетит
• 1929 — Захар Беркут
• 1931 — Пламя гор

Оператор

• 1920 — Auf den Trümmern des Paradieses
• 1920 — Die Teufelsanbeter
• 1921 — Teufel und Circe
• 1921 — Lola, die Apachenbraut
• 1922 — Der Heiratsschwindler
• 1922 — Divankatzen
• 1922 — Kaschemmengräfin
• 1922 — Der Fall Gembalsky
• 1923 — Die Frau aus dem Orient
• 1925 — Lebende Buddhas
• 1926 — Ягодка любви
• 1926 — Микола Джеря
• 1926 — Гамбург
• 1926 — Вася-реформатор
• 1927 — Борислав смеется
• 1928 — Проданный аппетит
• 1929 — Митрошка - солдат революции
• 1929 — Жемчужина Семирамиды
• 1929 — Вредитель
• 1930 — Ветер с порогов
• 1930 — Мирабо
• 1930 — Свой парень
• 1931 — Пламя гор

Ссылки

• Иосиф Рона (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Рона, Иосиф

– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.