Кастро, Росалия де
Поделись знанием:
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
(перенаправлено с «Росалия де Кастро»)
| Росалия де Кастро | |
| Rosalía de Castro | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Падрон, Ла-Корунья, Испания |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик, поэт |
| Годы творчества: |
1863—1885 |
| Направление: | |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
«Cantares gallegos» (1863) |
| Подпись: |
|
Росали́я де Ка́стро (исп. Rosalía de Castro; 24 февраля 1837, Сантьяго-де-Компостела — 15 июля 1885, Падрон, провинция Ла-Корунья) — испанская писательница, писала на галисийском и испанском языках.
Содержание
Жизнь и творчество
Родилась от неизвестного отца, воспитывалась тетками в деревне, переехала жить к матери в десятилетнем возрасте. Вышла замуж за известного в Галисии писателя и историка Мануэля Мургию, родила семерых детей. Часто болела, умерла от рака.
В 1891 году прах поэтессы перенесен в Пантеон прославленных галисийцев (собор Санто-Доминго-де-Бонаваль в Сантьяго-де-Компостела).
Произведения
Поэзия
- «Галисийские песни» / Cantares gallegos (1863, на галисийском языке)
- «Новые листья» / Follas novas (1880, на галисийском языке)
- «На берегах Сара» / En las orillas del Sar (1884, на испанском языке)
Проза
- La hija del mar (1859, на испанском языке)
- Contos da miña terra (1864, на галисийском языке)
- El caballero de las botas azules (1867, на испанском языке)
- El primer loco (1881, на испанском языке)
Признание
Центральная фигура «галисийского возрождения» XIX века. Её стихи высоко ценили Антонио Мачадо, Хуан Рамон Хименес, Федерико Гарсиа Лорка. 17 мая, когда был издан сборник Кастро «Галисийские песни», празднуется Королевской академией Галисии как День галисийской литературы (впервые был отмечен в 1963 году, к столетию выхода книги).
- Rosaliadecastro.jpg
Памятник Росалии де Кастро на Галисийской площади в Монтевидео
- Casa rosalia.jpg
Дом-музей Росалии де Кастро
- Rosalía 06eue.jpg
Памятник Росалии де Кастро в Сантьяго-де-Компостела
Публикации на русском языке
- «Европейская поэзия XIX века». М.: Художественная литература, 1977, с.442-445 (Библиотека всемирной литературы)
- «Жемчужины испанской лирики». М.: Художественная литература, 1985, с.127-132
- Росалия де Кастро. Стихи // Антология галисийской литературы под общей редакцией Елены Зерновой. Центр галисийских исследований СПбГУ. Том Х. Санкт-Петербург, 2005. Предисловие: Шесус Алонсо Монтеро.
- Росалия де Кастро. Галисийские песни // Антология галисийской литературы под общей редакцией Елены Зерновой. Центр галисийских исследований СПбГУ. Том XVIII. Санкт-Петербург, 2013.
Напишите отзыв о статье "Кастро, Росалия де"
Литература
- Mayoral M. La poesía de Rosalía de Castro. Madrid: Gredos, 1974
- Actas do Congreso Internacional de Estudios sobre Rosalía de Castro e o Seu Tempo : Santiago, 15-20 de xullo de 1985. Santiago de Compostela: Consello de Cultura Galega; Universidad de Santiago de Compostela, 1986.
- Stevens S. Rosalía de Castro and the Galician revival. London: Tamesis, 1986
- Baliñas C. Rosalía de Castro: entre a poesía e a política. Padrón: Edicións do Patronato Rosalía de Castro, 1987
- Geoffrion-Vinci M.C. Between the maternal aegis and the abyss: woman as symbol in the poetry of Rosalía de Castro. Madison: Fairleigh Dickinson UP; London: Associated UP, 2002
Ссылки
- [www.rosaliadecastro.org Сайт Фонда Росалии де Кастро]
- [www.los-poetas.com/k/rosa.htm]
- [www.arrakis.es/~joldan/rcastro.htm]
Отрывок, характеризующий Кастро, Росалия де
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
Категории:
- Родившиеся 24 февраля
- Родившиеся в 1837 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Сантьяго-де-Компостела
- Умершие 15 июля
- Умершие в 1885 году
- Умершие в провинции Ла-Корунья
- Писатели по алфавиту
- Писатели Испании
- Поэтессы Испании
- Писатели Галисии
- Поэты Галисии
- Многоязычные писатели
- Умершие от рака
- Похороненные в Сантьяго-де-Компостела
