Россетти, Джино

Джино Россетти
Общая информация
Родился	7 ноября 1904(1904-11-07) Специя, Лигурия, Италия
Умер	16 мая 1992(1992-05-16) (87 лет) Специя, Лигурия, Италия
Гражданство	Италия
Позиция	левый центральный нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
	Специя
Клубная карьера*
1921—1926	Специя	114 (46)
1926—1933	Торино	212 (136)
1933—1937	Наполи	120 (27)
1937—1938	Торино	7 (1)
1938—1939	Специя	26 (9)
Национальная сборная**
1927—1929	Италия	13 (9)
Тренерская карьера
1942—1943	Тернана
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза	Амстердам 1928	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Джи́но Россе́тти (итал. Gino Rossetti; 7 ноября 1904, Специя — 16 мая 1992, Специя) — итальянский футболист, нападающий. Его имя должно было быть Джино Розетти (итал. Gino Rosetti), но из-за ошибки регистратора муниципалитета Специи, неправильно записавшего фамилию, он стал Россетти.

Россетти является рекордсменом по числу голов в одном чемпионате Италии — 36 мячей.

Карьера

Россетти начал свою карьеру в молодёжном составе клуба второго дивизиона «Специя», где затем выступал за основной состав. Его игру заметили руководители «Торино», но Специя отказала в продаже игрока. Тогда Россетти стал угрожать, что уедет в Чили, к своему брату Джузеппе, игравшему в этой стране, и будет выступать в чемпионате Чили. Руководители «Специи» поверили словам Джино, и Россетти стал футболистом «Торино».

В туринской команде Россетти стал одним из лидеров клуба, образовав знаменитую троицу нападения, прозванное «Чудесное трио» (Il trio delle meraviglie), составленную из него самого, Адольфо Балончери и Хулио Либонатти. С «Торино» Россетти выиграл в 1927 году чемпионат Италии. А в следующем сезоне Россетти забил 23 гола, став одним из лучших бомбардиров первенства, чем помог своей команде во второй раз подряд стать сильнейшей в Италии. В сезоне 1928-1929 «Торино» занял второе место, пропустив вперёд «Болонью», но сам Россетти был лучшим игроком чемпионата, забив рекордные 36 мячей в 27-ми играх. Россетти выступал за «Торино» до 1933 года, забив за клуб 136 голов в 219 матчах в чемпионате Италии и кубке Митропы.

В 1933 году Россетти перешёл в «Наполи», но былой результативностью не отличался, забивая менее 10 голов за сезон. Затем Джино играл за «Торино», а завершил карьеру в «Специи».

В сборной Италии Россетти дебютировал 27 января 1927 года в матче со Швейцарией. В составе национальной команды он участвовал на Олимпиаде в 1928 году, а также стал чемпионом и лучшим бомбардиром (вместе с партнёром по команде Либонатти) чемпионата Центральной Европы в 1930-м.

Достижения

Командные

• Чемпион Италии: 1927, 1928
• Обладатель Кубка Центральной Европы: 1930

Личные

• Лучший бомбардир чемпионата Италии: 1929 (36 голов)
• Лучший бомбардир Кубка Центральной Европы: 1930 (6 голов)

Ссылки

• [toro.myblog.it/archive/2009/02/06/baloncieri-libonatti-rossetti-il-leggendario-trio-seconda-pa.html Статья на myblog.it]
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ro/gino-rossetti-1.html Профиль на sports-reference.com]
• [www.enciclopediadelcalcio.com/Rossetti.html Профиль на enciclopediadelcalcio.com]

</div>

Спорт   Олимпийские игры   Футбол   Италия

Отрывок, характеризующий Россетти, Джино

– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.