Российский императорский дом

Российский Императорский Дом, Императорская Фамилия — непосредственные представители рода Гольштейн-Готторп-Романовых, занимавшие императорский престол России, и их семья, чьи права и обязанности определялись законодательством империи, в особенности законами об императорской фамилии — «Учреждениями о Императорской Фамилии» 1797 и 1886 годов.

Помимо собственно Романовых на рубеже XIX—XX веков включал также некоторых представителей династий лейхтенбергских, ольденбургских и мекленбургских правителей как потомков императоров по женской линии.

Фамилия

«Юридически вопрос об именовании династии тогда [после смерти Елизаветы Петровны в 1762] не был урегулирован. Пётр III сделать этого, по-видимому, не успел, а Екатерина II не стала привлекать к этой щекотливой проблеме особого внимания. В дальнейшем, по мере укрепления царствовавшей династии, необходимость в этом отпала».

Ю. А. Кузьмин, исследовавший вопрос именования династии, пишет, что «неясная ситуация с именованием правящей династии привела к тому, что его просто перестали указывать». Фамилия «Романовы» не упоминается в Основных государственных законах 1906 года, а в ст. 25 лишь говорится, что «Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем Императорском Доме». В энциклопедических словарях XIX века эта проблема также обходится стороной.

В России «вспомнили про „Романовых“ накануне 300-летия избрания на престол царя Михаила Федоровича. До этого понятие „Дом Романовых“ очень редко встречалось даже в названиях книг. Пышные празднества должны были способствовать формированию положительного образа монархии, показать преданность народных масс самодержцу. Важным моментом в идеологии торжеств была демонстрация преемственности между Николаем II и настоящим родом Романовых. Именно после этого юбилея понятие „Дом Романовых“ стало активно использоваться в жизни и литературе». Накануне этого, однако, чиновники пришли к выводу, что «именование Российской императорской фамилии домом Романовых неправильно не оттого, что они фактически не являются Романовыми, а потому, что у этого семейства вовсе нет фамилии как таковой». Это вызывало проблемы с именованием персон, вступающих в морганатический брак, или их потомства.

В 1911 году великие князья по просьбе императора устроили совещание, касающееся морганатических браков, где, в частности, обсуждались фамилии, которые должны присваиваться таким женам и потомству. Показательны высказанные там мнения: «…министр юстиции напомнил, что фамилия Романовых в Основных законах упоминается лишь при описании родового герба дома Романовых, Великие Князья и Княгини, Князья и Княжны Крови именуются в документах только именем и отчеством; по силе Учреждения об Императорской Фамилии членам оной не присвоено никакой фамилии, и, в частности, фамилии Романовых, а посему предоставление лицам, не принадлежащим к Царствующему Императорскому Дому, фамилии князей Романовых, по-видимому явилось бы дарованием им особого преимущества, по сравнению с лицами, пользующимися правами Членов Императорского Дома». В итоге унификации не было сделано.

См. также: Романовы#Фамилия «Романовы»

Члены

Списки Романовых
Правители Российского государства Супруги правителей Список императоров России Список императриц России
Список русских царевичей Список русских царевен Список цесаревичей и цесаревен Список великих князей Российской империи Список великих княжон и княгинь Российской Империи Список князей императорской крови
Список морганатических супругов Романовых Список морганатического потомства Романовых Список внебрачных детей русских императоров Список внебрачного потомства великих князей
Романовы до 1613 года Романовы до 1917 года Романовы после 1917 года Список Романовых, родившихся после революции Список ныне живущих Романовых

По принятию закона в Российской империи царское семейство — «это особый класс, выделенный из сословной системы того времени на том основании, что его члены при известных условиях могут быть призваны к наследованию престола или связаны законным браком с лицами, имеющими права на престол.

С 1762 по 1917 г. в составе императорской фамилии было 7 императоров и 7 императриц, 31 великий князь, 17 великих княгинь, 30 великих княжон (из них 5 стали русскими великими княгинями), 14 князей императорской крови, 1 княгиня крови и 12 княжон.

Всего 114 человек, которые разделялись по категориям:

1. Император
2. Императрица; вдовствующая императрица
3. Наследник-цесаревич и его супруга

Прочие члены императорской фамилии подразделяются на три категории:

1. дети, братья, сестры, а в мужском поколении — и внуки императоров пользуются титулом Императорских Высочеств, великих князей и великих княжон
2. (с 1885 года) правнуки императоров (а в роду каждого правнука — только старший сын и его старшие, по праву первородства, потомки мужского пола и поколения), пользуются титулом Высочества князей и княжон Крови Императорской
3. (с 1885 года) младшие дети правнуков и их потомки в мужских линиях получают титул Светлости, князей и княжон Крови Императорской

Различием этих титулов определяется и различие в правах на герб, ордена, проч. внешние преимущества и содержание.

В силу различных обстоятельств в России обосновались дополнительные линии Романовых — некоторые иностранные родственники императриц, а 3 великие княжны, выйдя замуж за иностранных принцев, остались на родине. Это герцоги Лейхтенбергские (28 человек), Ольденбургские (13), Мекленбург-Стрелицкие (4), Вюртембергские и некоторые другие. Всего свыше 40 человек.

Ещё несколько десятков человек принадлежат к морганатическим и побочным семьям членов фамилии».

• House of Romanov family tree (1762-1917) by shakko (RU).jpg

  Российский императорский дом с 1762 по 1917 год (без дополнительных линий)

• House of Romanov family tree (1917) by shakko (RU).jpg

  Российский императорский дом на 1917 год (с дополнительными линиями)

Дополнительные линии

Во 2-й половине XIX века три дополнительные ветви Романовых (по женской линии) входили в Российский Императорский Дом:

1. Лейхтенбергский дом, ветвь, происходившая от великой княгини Марии Николаевны (дочери Николая I) и её мужа герцога Максимилиана Лейхтенбергского.
2. Ольденбургский дом, ветвь, происходившая от герцога Ольденбургского Петра Георгиевича, женившегося на Екатерине Павловне.
3. Мекленбургский дом — ветвь, происходившая от брака Екатерины Михайловны с герцогом Мекленбург-Стрелицким.

Образец именования:

Князь Николай Максимилианович Романовский, 4-й герцог Лейхтенбергский (с титулом «Его Императорское Высочество»)

Также в начале XIX века в ближний круг входили родственники императриц, оказавшиеся на русской службе:

• герцоги Вюртембергские — родственники императрицы Марии Фёдоровны (жены Павла I):
  • Герцог Александр Вюртембергский — брат, генерал на русской службе.
  • Герцог Александр Вюртембергский — племянник, сын предыдущего, полковник на русской службе
  • Герцог Эрнст — племянник, брат предыдущего, на русской службе
  • Герцог Евгений Вюртембергский — племянник (сын Евгения-Фридриха-Генриха Вюртембергского). Генерал на русской службе
  • Герцог Адам Вюртембергский — племянник (сын Людвига Вюртембергского), двоюродный брат Александра I и Николая I, генерал на русской службе. 20.06(02.07).1826 высочайшим приказом получил титул Его Королевского Высочества.
• Принц Александр Гессен-Дармштадтский — брат императрицы Марии Александровны, генерал на русской службе

«Учреждение об императорской фамилии»

Император Павел I, одновременно с опубликованием Акта о престолонаследии, ради точного определения прав и обязанностей Членов Царствующего Дома, издал 5 апреля 1797 г. «Учреждение о Императорской Фамилии», вошедшее в состав основных законов.

В начале XIX столетия состав Императорской Фамилии ограничивался 9 детьми императора Павла I, из которых сыновей было 4. К 1 января 1899 г. число членов императорской фамилии, не считая герцогов Лейхтенбергских, возросло до 51, в том числе великих князей — 21. Император Александр III признал необходимым предпринять пересмотр «Учреждения» 5 апреля 1797 года, причем указом 24 января 1885 г. решено было ограничить присвоение звания великих князей и великих княжон только внуками императора, тогда как по Учреждению 1797 г. оно принадлежало и правнукам и праправнукам императора. Был введён титул Князь императорской крови.

Новое «Учреждение об Императорской Фамилии», выработанное особой комиссией под председательством великого князя Владимира Александровича, было утверждено 2 июля 1886 г. Члены Императорского Дома составили особый класс, преимущества которого обуславливаются или тем, что его члены, при известных условиях, могут быть призваны к наследованию престола, или же тем, что они связаны браком с лицами, имеющими или могущими иметь право на престол.

Законы

Права члена Императорского Дома приобретались посредством законного брака с членом императорской фамилии и происхождения от такого брака, причем законность брака предполагала соблюдение некоторых специальных условий. Права и преимущества членов императорской фамилии переходили в нисходящей линии только в мужском поколении. Исключение из этого правила установлено было указом 1852 г. для потомства великой княгини Марии Николаевны, приравненного в отношении внешних преимуществ (но не права на содержание) к потомству императора по мужскому поколению (см. Герцог Лейхтенбергский). Лица женского пола пользовались этими преимуществами только лично, и то под условием происхождения от мужского поколения царствующего дома.

Родословная книга Императорской фамилии хранилась в Кабинете Его Величества.

По отношению к царствующему императору на членах императорской фамилии лежала обязанности двоякого рода: как к самодержавному государю и как к главе Дома. Царствующий император на основании закона всегда имел право, в случае неповиновения, обнаруженного членом императорской фамилии, лишить его назначенных законом прав и «поступать с ним яко преслушным воле Монаршей». «Ненарушимым залогом всех данных каждому члену Императорского Дома преимуществ поставляется — по словам закона — миролюбивое обращение и хранение семейной тишины и согласия».

Преимущества, принадлежащие членам Императорской Фамилии, состояли:

1. в праве на титулы, гербы и проч. внешние преимущества;
2. в праве на содержание.

Привилегии

Из общего состава императорской фамилии выделялись:

• императрица
• наследник престола и его супруга.

Императрица, супруга царствующего императора, пользовалась титулом «Императорского Величества»; с соизволения императора могла короноваться; получала по 200000 руб. в год (сверх содержания двора); пользовалась средним государственным гербом как своим личным.

Вдовствующая императрица сохраняла преимущества, которыми она пользовалась в царствование своего супруга; в собраниях и т. п. случаях она имела преимущество перед супругой царствующего императора. В случае отъезда вдовствующей Императрицы за границу, содержание её уменьшалось наполовину.

Наследник престола, в какой бы степени родства он ни состоял с царствующим императором, носил титул «Наследника, Великого князя и Императорского Высочества». Только он именовался Цесаревичем (По учреждению 1799 г., титул Цесаревича, по особому усмотрению Царствующего Императора, мог присваиваться и другим членам Императорской Фамилии «в воздаяние и вящее отличие особенных подвигов». Так, император Павел I пожаловал титул Цесаревича великому князю Константину Павловичу. С 1886 г. титул Цесаревича составляет исключительную принадлежность Наследника престола), а его супруга — Цесаревной.

Большой герб Наследника Цесаревича — такой же как средний государственный. При проезде через губернии ему представляются рапорты по гражданской части наравне с коронованными особами. Наследник престола получает содержание в 100000 руб. в год, кроме содержания двора, супруге его во время замужества выдается по 50000 руб., во вдовстве — пенсия в 100000 руб. в год, кроме содержания двора; при выезде её за границу пенсия уменьшается наполовину; детям обоего пола до совершеннолетия или до брака выдается по 20000 руб. каждому.

Служащим при Наследнике престола, составляющим его двор, присвоены мундиры и ливреи, установленные по Императорскому Двору.

Регалии

Члены Императорского Дома имели государственный герб с некоторыми различиями, соответственно близости их родства с тем императором, от которого они по прямой линии происходят. В гербах князей и княжон Крови Императорской не помещались герб московский на груди и гербы царств и великих княжеств на крыльях орла, а императорская сень заменялась золотой, подложенной горностаем и усеянной Российскими двуглавыми орлами мантией.

• Greater arms of the grandsons of the emperor of Russia.gif

  Герб внука императора

• Greater arms of the great-grandsons of the emperor of Russia.gif

  Герб правнука императора

Ордена, получаемые при крещении великими князьями и великими княжнами, князья и княжны с титулом Высочества получали лишь по достижении совершеннолетия. Князьям и княжнам с титулом Светлости ордена жаловались по воле императора.

Императрица, наследник престола и великие князья имеют свои определенные флаги, на основании морских уставов; только им, а равно великим княжнам и великим княгиням, отдаются военные и морские почести, если будет на то собственное их дозволение. В мундирах и ливреях служителей двора членов Императорской Фамилии установлено некоторое различие в цветах.

• Imperial Standard of the Empress of Russia.svg

  Флаг императрицы

• Imperial Standard of the Tsesarevich of Russia 1870.gif

  Флаг цесаревича

• Imperial Standard of the Grand Duke of Russia.svg

  Флаг великого князя

Содержание

Содержание члены Императорской Фамилии получают частью из сумм государственного казначейства, частью из удельных имуществ и капиталов, образованных императором Павлом I в видах «обеспечения на всегдашнее время состояния Императорской Фамилии и облегчения расходов государственных на её содержание».

По Учреждению 1797 г. из сумм государственного казначейства назначалось содержание императрице, наследнику, старшему сыну Наследника и их супругам, а также приданое награждение великим княжнам и княжнам Крови Императорской. В 1886 г. это было изменено: кроме приданого награждения великим княжнам и княжнам Крови Императорской, из сумм государственного казначейства содержание выдается императрице, наследнику, его супруге, детям их и всем младшим сыновьям и дочерям императора, но только до совершеннолетия или до брака. Размер содержания, следующего каждому Члену Императорской Фамилии, определен в точности законом.

До 1886 г. сохранялся тот самый размер содержания, какой был определен в 1797 г. При замене счета на ассигнации счетом на серебро (1843 г.) первоначально определенные суммы содержания не были изменены; но в 1886 г. состоялось общее сокращение содержания втрое, чем восстановлен, при счете на серебро, тот размер содержания, который был назначен первоначально.

Ежегодные выдачи, кроме императрицы, наследника престола и его супруги, получали к концу века лишь великие князья, великие княжны и великие княгини, а также правнуки императоров обоего пола. Последние до совершеннолетия или до брака получали по 10000 руб. в год; после правнуки мужского пола при совершеннолетии получают заповедное недвижимое имущество, приносящее дохода 100000 руб., и кроме того, денежное содержание по 30000 руб. в год, а супругам их со дня замужества и во вдовстве определяется годового содержания по 10000 руб. в год; правнукам женского пола с совершеннолетия до замужества назначается годовая пенсия в 15000 руб.

Приданого награждения великим княжнам и княжнам Крови Императорской выдавалось:

• дочерям и внукам Императора, от которого они прямою линией происходят, по миллиону руб.;
• правнукам и праправнукам — по 100000 руб.;
• происходящим от праправнуков императорских и далее — по 30000 руб.
• Дальнейшее, сверх означенного в законе, устройство Особ Императорского Дома «зависит от благоусмотрения царствующего Императора и от состояния удельных доходов».

Вступление в брак

Учреждение об Императорской Фамилии содержало ряд постановлений о браке, совершеннолетии, имуществах, наследстве и проч., определяющих гражданские права членов Императорского Дома. Для законности брака члена Императорской Фамилии требуется:

1. согласие царствующего Императора
2. соответственное по происхождению достоинство лиц, вступающих в брак. Последнее требование касается лишь сообщения прав члена Императорского Дома. Член Императорского дома может, с разрешения Императора, вступить в брак и с лицом неравнородным, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, но не сообщает ему никаких преимуществ.

Именным указом министру двора, от 23 марта 1893 г., образовавшим примечание к ст. 144 Закона основного, постановлено, что «впредь никто из членов Императорской Фамилии не может вступать в брак с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому».

Члены Императорского Дома могут вступать в брак и с лицами иноверными (в этом случае обручение и бракосочетание могут быть совершаемы заочно, через поверенных); но член Императорского Дома мужского пола, могущий иметь право на наследование престола, вступает в брак с особой другой веры не иначе, как по восприятии ею православного исповедания. До брака заключаются особые брачные договоры.

При вступлении в брак великих княжон и княжон Крови Императорской с иностранными принцами в этих договорах:

1. обеспечивается приданое и ограждается право княжны пользоваться доходами с него во всю жизнь;
2. выговаривается возвращение приданого, в случае бездетной кончины, удельному ведомству, за выделом супругу следующей по русским законам части;
3. назначается вдовья часть, с правом возвратиться в Россию;
4. определяется вероисповедание детей;
5. на случай, если иностранный принц-супруг поселится в России, требуется от него обязательство подчиниться русским законам.

Расторжение брака членов Императорского Дома, на основании общих церковных постановлений, совершается Высочайше утвержденным положением Синода.

Опека

Попечение о личности и имуществе малолетнего члена Императорского Дома, в случае кончины родителей его или при иных, требующих назначения опеки, обстоятельствах, вверяется опекуну, назначенному родителями. Если опекун не будет назначен родителями, он избирается Императором. Такой же порядок применяется и к назначению опеки над имуществом лица Императорской Фамилии, без дозволения Императора, находящегося за границей.

Срок совершеннолетия для наследника — 16 лет, для великих князей и княжон и для князей и княжон с титулом Высочества — 20 лет, для князей и княжон с титулом Светлости — 21 год. Достигший совершеннолетия вступает в управление своим имуществом, но до 25 лет при каждом лице, носящем титул Императорского Высочества или Высочества, состоит особый попечитель, назначаемый Императором; для действительности воли лица, состоящего под попечительством, требуется утверждение попечителя.

При достижении совершеннолетия члены Императорского Дома обоего пола приносят торжественную присягу как в верности царствующему Государю и отечеству, так и в соблюдении права наследства и установленного фамильного распорядка; лица мужского пола, вместе с этой присягой, приносят и присягу на верность службы, но самая служба считается им с 16-летнего возраста. Подписанная присяга хранится в государственном архиве с прочими делами, до Императорской Фамилии относящимися.

Имущество

Имущества, принадлежащие лицам Императорского Дома, разделяются на четыре категории:

1. заповедные,
2. дворцовые,
3. родовые
4. благоприобретенные.

Права членов Императорского дома на их имущества родовые и благоприобретенные определяются общими гражданскими законами. Имущества дворцовые, то есть приписанные к содержанию дворов Членов Императорского Дома, составляют личную собственность Особ Императорского Дома и могут быть завещаемы и делимы по частям (ст. 412, т. Х, ч. 1). Имущества заповедные суть те, которые назначаются правнукам Императора. Вместо недвижимого имущества, приносящего дохода в 100000 руб. в год, правнуку императора, с Высочайшего соизволения, может быть назначен соответствующий по доходу денежный капитал, также считающийся заповедным.

Заповедное имущество, предоставленное правнуку императора, считается данным не ему лично, но всему его роду, и потому не может быть предметом завещательных распоряжений; никакие взыскания не могут быть на него обращаемы, владельцем оно не должно быть обесцениваемо. Владелец заповедного имущества имеет попечение о своих малолетних братьях и сестрах. Заповедное имущество переходит по наследству, всегда в полном составе, к одному лицу мужского пола и мужского поколения, с соблюдением прав первородства и представления. На случай перехода заповедного имущества от одной линии к другой установлены особые правила. Вообще, одно лицо и даже одна линия не может владеть двумя заповедными имуществами. Если, в силу установленных правил, не окажется вовсе лиц, которые могли бы наследовать заповедное имущество, то оно возвращается в общую массу удельных имений.

Завещания Членов Императорского Дома могут быть открытые или тайные. И те, и другие действительны лишь под условием утверждения их Императором. Тайные завещания представляются в запечатанном конверте царствующему Императору, но не иначе, как по предварительному Его на составление оных соизволению. Имения дворцовые и родовые могут быть предметом завещания, но лишь открытого. Если на завещательное распоряжение относительно родовых имуществ не последует Высочайшего соизволения, то они обращаются в наследство на основании общих гражданских законов. Правило это распространяется и на дворцовые имущества, если порядок перехода их по наследству не установлен актом, по которому имущества эти отошли к их владельцу.

В порядке законного наследования, наследование в имуществе Императрицы представляет ту особенность, что в нём не участвует «старший сын, яко наследник престола».

Дела об имуществах, принадлежащих членам Императорского Дома, разбираются судебными учреждениями на общем законном основании, причем дела об имениях, состоящих в заведовании установлений министерства двора, причисляются к делам казенного управления (см. Особые порядки гражданского судопроизводства).

Злоумышления

Злоумышления против чести, здоровья и личной неприкосновенности всех членов Императорского Дома, независимо от различия их титулов, подводились законодательством под понятие оскорбления Величества, так что все члены Императорской Фамилии пользуются усиленной уголовной охраной в одинаковой степени с самим царствующим Императором.

Выдача себя за члена Императорского Дома с целью произвести в народе смуту, направленную против Государя, престола или государства, рассматривается как бунт против Верховной власти; то же преступление, совершенное из видов корысти и т. п., влечет за собой каторжные работы на срок от 4 до 6 лет (ст. 1415 Уложения о наказаниях).

Погребения

Захоронения членов императорской семьи можно найти, в основном, в трех местах:

• Благовещенская церковь Александро-Невской лавры — первая усыпальница Романовых в Петербурге. Здесь похоронены, в основном, второстепенные члены династии XVIII века.
• Петропавловский собор — главная императорская усыпальница.
• Великокняжеская усыпальница при Петропавловском соборе — для младших членов семьи.

После революции

• Романовы после 1917
• Претенденты на российский престол после упразднения монархии в России
• Объединение членов рода Романовых

См. также

• Романовы до 1613 года
• Романовы с 1762 года

Литература

• Яновский А. Е.,. Российский Императорский Дом // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Российский императорский дом

– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».