Российское психологическое общество
Поделись знанием:
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
| Российское психологическое общество | |
 | |
| Тип организации: | |
|---|---|
| Руководители | |
| Основание | |
|
| |
| [рпо.рф/ ] | |
Российское психологическое общество (РПО) — крупнейшая научная и профессиональная организация психологов в Российской Федерации. Существует с 1994 года.
Содержание
История
Первые психологические общества возникли в России в конце 19 века. Крупнейшим из них было Московское психологическое общество, действовавшее в период с 1885 по 1922 год. Инициатором его создания и первым председателем был профессор М. М. Троицкий. Общество имело целью разработку психологической науки и распространение психологических знаний; оно проводило регулярные заседания и имело два печатных органа — «Труды Московского психологического общества» и ежемесячный журнал «Вопросы философии и психологии»[1]. После смерти Троицкого председателями общества были поочерёдно профессора Н. Я. Грот, Л. М. Лопатин и И. А. Ильин. Московское психологическое общество создавалась не только как психологическое, но и как философское общество[2], а ключевую роль в его деятельности играли философы-идеалисты. С приходом Советской власти общество стало испытывать материальные и организационные трудности, а после высылки за границу ряда его членов во главе с председателем Ильиным навсегда прекратило своё существование.
Кроме московского, в дореволюционной России существовали и другие психологические общества, например Русское общество экспериментальной психологии, возникшее в 1890-х годах в Петербурге под руководством профессора Н. П. Вагнера[3]. В 1914 году профессором Г. И. Челпановым был основан при Московском университете Психологический институт имени Л. Г. Щукиной. В отличие от Московского психологического общества, институту удалось пережить годы Советской власти, за время которой он сменил множество названий. В 1957 году в стенах Психологического института, в те годы носившего название Научно-исследовательского института психологии Академии педагогических наук РСФСР, было создано Общество (Союз) психологов СССР. После распада СССР правопреемником Общества психологов СССР стало образованное 22 ноября 1994 года Российское психологическое общество при Президиуме Российской академии наук. На январь 2013 года численность членов РПО составляет около 5000 человек[4] В структуру РПО входят 62 региональных отделения и 16 научных секций[4].
Организационная структура
Руководители общества
- Смирнов, Анатолий Александрович, действ. член АПН СССР, президент Общества психологов СССР (1957—1963).
- Леонтьев, Алексей Николаевич, действ. член АПН СССР, президент Общества психологов СССР (1963—1968).
- Ломов, Борис Фёдорович, член-корр. АН СССР, президент Общества психологов СССР (1968—1983).
- Матюшкин, Алексей Михайлович, действ. член РАО, президент Общества психологов СССР (1983—1987).
- Зинченко, Владимир Петрович, действ. член РАО, и. о. президента Общества психологов СССР (1988—1991).
- Климов, Евгений Александрович, действ. член РАО, президент Российского психологического общества (1994—2001).
- Донцов, Александр Иванович, действ. член РАО, президент Российского психологического общества (2001—2007).
- Зинченко, Юрий Петрович, действ. член РАО, президент Российского психологического общества (с 2007).
Президиум
По данным на август 2014 в Президиум РПО входят[5]:
- Зинченко, Юрий Петрович — профессор, член-корреспондент РАО, доктор психологических наук.
- Цветкова, Лариса Александровна — доцент, доктор психологических наук.
- Акопов, Гарник Владимирович — профессор, доктор психологических наук.
- Асмолов, Александр Григорьевич — академик РАО, доктор психологических наук.
- Базаров, Тахир Юсупович — профессор, доктор психологических наук.
- Галажинский, Эдуард Владимирович — профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
- Далгатов, Магомед Магомедаминович — профессор, доктор психологических наук.
- Ермаков, Павел Николаевич — профессор, академик РАО, доктор биологических наук.
- Журавлёв, Анатолий Лактионович — профессор, член-корреспондент РАН, член-корр. РАО, доктор психологических наук.
- Караяни, Александр Григорьевич — профессор, доктор психологических наук.
- Карпов, Анатолий Викторович — профессор, член-корреспондент РАО, доктор психологических наук.
- Батурин, Николай Алексеевич — профессор, доктор психологических наук.
- Леонов, Николай Ильич — профессор, доктор психологических наук.
- Малых, Сергей Борисович — профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
- Марьин, Михаил Иванович — профессор, доктор психологических наук.
- Нечаев, Николай Николаевич — профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
- Решетников Михаил Михайлович — профессор, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук.
- Рубцов, Виталий Владимирович — профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
- Сергиенко, Елена Алексеевна — профессор, доктор психологических наук.
- Тхостов Александр Шамилевич — профессор, доктор психологических наук.
- Шаболтас, Алла Вадимовна — доцент, кандидат психологических наук.
- Шадриков, Владимир Дмитриевич — профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
- Шойгу, Юлия Сергеевна — кандидат психологических наук.
- Юревич, Андрей Владиславович — профессор, член-корреспондент РАН, доктор психологических наук.
- Веракса, Александр Николаевич — кандидат психологических наук, директор РПО
- Кандыбович Сергей Львович — профессор, доктор психологических наук
Сотрудничество РПО с международными организациями
- Европейской федерации психологических ассоциаций (EFPA)[6]
- Международного союза психологической науки при ЮНЕСКО (IUPsyS)[7]
- Канадская психологическая ассоциация (CPA)[8]
- Кубинское психологическое общество[9]
- Японская ассоциация психологов (JPA)[10]
- Психологическое общество Южной Африки[11]
Участие РПО в международных организациях
Российское психологическое общество является официальным членом:
- Европейской федерации психологических ассоциаций (EFPA)[6]
- Международного союза психологической науки при ЮНЕСКО (IUPsyS)[7]
Печатные издания
Российское психологическое общество издаёт/издавало следующие журналы и сборники:
- Psychology in Russia: State of the Art[12] («Психология в России: современное состояние»). Ежегодный сборник научных статей. Издаётся с 2008 года. С 2013 года 4 раза в год.
- Национальный психологический журнал [13](National Psychological Journal). Журнал входит в перечень изданий ВАК РФ.
- Материалы съездов и конференций. Вышло 3 тома.
Почётные члены общества
Почётным членами РПО являются[14]:
- Гроф, Станислав
- Лунт, Ингрид Сесилия
- Садовничий, Виктор Антонович
- Ханин, Юрий Львович
- Шойгу, Сергей Кужугетович
Напишите отзыв о статье "Российское психологическое общество"
Примечания
- ↑ Ждан А. Н. [www.voppsy.ru/issues/1995/954/954082.htm Московское психологическое общество (1885-1922)] // Вопросы психологии. — 1995. — № 4.
- ↑ Кондаков И. М. [psi.webzone.ru/st/121106.htm Матвей Михайлович Троицкий: карьера против таланта] // Выдающиеся психологи Москвы. Под ред. В. В. Рубцова, М. Г. Ярошевского. — М.: ПИ РАО, МОПК, 1997.
- ↑ Психологические общества в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 [рпо.рф/rpo/about/history.php История РПО]
- ↑ [psyrus.ru/rpo/structure/prezidium.php Президиум]. psyrus.ru. Проверено 30 января 2013. [www.webcitation.org/6F6aIipeE Архивировано из первоисточника 14 марта 2013].
- ↑ 1 2 [www.efpa.eu/members EFPA Members]
- ↑ 1 2 [www.iupsys.net/index.php/members/national-members/34-russia IUPsyS. National Members].
- ↑ [www.cpa.ca/ Канадская психологическая ассоциация (CPA)].
- ↑ [cubapsi.blogia.com/ Кубинское психологическое общество].
- ↑ [www.psych.or.jp/english/ Японская ассоциация психологов].
- ↑ [www.psyssa.com/index.asp Психологическое общество Южной Африки].
- ↑ [psychologyinrussia.com/indexing.php Psychology in Russia: State of the Art].
- ↑ [npsyj.ru/ Национальный психологический журнал].
- ↑ [psyrus.ru/psychologists/honorary Почётные члены РПО]. psyrus.ru. Проверено 30 января 2013. [www.webcitation.org/6F6aKaZ3S Архивировано из первоисточника 14 марта 2013].
См также
Ссылки
- Богоявленская Д. Б. [www.psychology.ru/rpo/devisions/moscow_115.stm Московскому психологическому обществу 115 лет] (2000)
- Ждан А.Н., Марцинковская Т.Д. [www.pseudology.org/Psyhology/MoscowPsyhologySchool.htm Московская психологическая школа: традиции и современность]
- [рпо.рф/rpo/about/history.php Российское психологическое общество]
- www.facebook.com/ruspsysociety
Отрывок, характеризующий Российское психологическое общество
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
