Российско-финляндские отношения

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Российско-финские отношения»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Российско-финляндские отношения

Финляндия

Россия

Российско-финляндские отношения — двусторонние отношения между Россией и Финляндией. С 1809 по 1918 годы территория нынешней Финляндии входила в состав Российской империи, обладая там автономией, затем получила независимость. Отношения между странами между двумя мировыми войнами были напряжёнными и вылились в Советско-финскую «зимнюю» войну 1939—1940 года, а затем — в выступление Финляндии на стороне стран Оси во время Великой Отечественной войны. После войны, однако, отношения потеплели, и с тех пор Финляндия и СССР, а затем РФ вели ровную политику добрососедства, интенсивно развивая торговые связи. В июне 2014 года министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал, что отношения между Россией и Финляндией могут служить примером для других стран[1].





Принадлежность территории Финляндии до XIX века

Западная часть Карельского перешейка уже с конца XIII века была шведским владением, захваченным Швецией у Великого Новгорода, что было закреплено Ореховским мирным договором 1323 года. Для защиты отнятых у русских территорий в 1293 году был основан Выборг.

Восточная часть перешейка и всё Приладожье на протяжении большей части своей истории относились к землям Новгорода[2]. До конца XV в. это была Карельская половина Вотской пятины Новгородской земли. В годы Ливонской войны Швеция захватила эти земли и правила ими до 1583 г.. В ходе русско-шведской войны 1590—1593 гг. их удалось вернуть (Тявзинский мирный договор 1595), однако в Смутное время Западная Карелия, берега Ладоги и Невы были вновь захвачены шведами, что и закрепил Столбовский договор 1617 г. Мигрировавшие карелы поселились в Восточной Карелии и в районе Твери. На место ушедших русских и православных карел пришли шведы, финны-лютеране и немецкие колонисты.

Пётр I завоевал Ингерманландию, Западную Карелию, южную Финляндию в ходе Северной войны. В центре Ингерманландии была основана новая столица, Санкт-Петербург. Время Северной войны в Финляндии было наихудшим в её истории; позднее этот период был назван финскими историками Великим Лихолетьем (фин. isoviha — дословно «большая злоба», «великая ненависть»).

В Российской империи

В 1809 году по Фридрихсгамскому мирному договору, завершившему последнюю русско-шведскую войну, Россия присоединила к себе всю территорию Финляндии. За 100 с небольшим лет пребывания в составе Российской империи из бывшей шведской провинции Финляндия стараниями российских монархов фактически превратилась в автономное государство со всеми присущими ему атрибутами. Великое княжество Финляндское получило собственные органы власти, денежную единицу, свою армию, почту, таможню. Государственным языком оставался шведский, а с 1863 года такой же статус приобрёл и финский язык. Все посты в администрации, за исключением должности генерал-губернатора, занимали местные уроженцы. Собранные в Великом Княжестве налоги тратились исключительно на нужды края. Власти империи старались не вмешиваться в финляндские дела. Как образно заметил в 1880-е годы один из депутатов народной партии Швеции: «Маленький финский лев, попав на широкую грудь русского орла, так окреп и вырос, что мы, оставившие его вам в виде хилого львёнка, не узнаём нашего бывшего вассала».

Никакой политики русификации вплоть до начала XX века не наблюдалось. Миграция в Великое Княжество русского населения была фактически запрещена. Более того, проживавшие в Финляндии русские находились в неравноправном положении по сравнению с коренными жителями. Таким образом, жаловаться на национальное угнетение в «тюрьме народов» финнам никак не следует. В довершение всего, 11 (23) декабря 1811 года в состав Великого Княжества была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов. В результате административная граница Финляндии вплотную придвинулась к Петербургу.

Выход Финляндии из состава России

Национальное движение за независимость Финляндии получило развитие в ходе Первой мировой войны при поддержке кайзеровской Германии, которая поддерживала многие антиправительственные движения стран Антанты, стремясь ослабить врагов изнутри.

Началась гражданская война в Финляндии, в которой красных финнов поддерживала Советская Россия, а белофиннов — Германия. Белые призвали на помощь немецких интервентов. 3 апреля 1918 года на полуострове Ханко высадились германские войска — так называемая «Балтийская дивизия» численностью 12 тыс. человек под командованием генерала фон дер Гольца. Ещё один немецкий отряд численностью 3 тыс. человек высадился 7 апреля у города Ловисы. С их помощью белые финны сумели одержать победу над красными. 14 апреля германские войска заняли Хельсинки, 29 апреля пал Выборг.

В начале мая война закончилась. Победители развязали массовый террор. 8,3 тыс. человек были казнены, около 12 тыс. умерли в концентрационных лагерях летом 1918 года. Общее количество брошенных в тюрьмы и концлагеря достигало 90 тысяч. Для сравнения: в ходе боевых действий белые потеряли 3178 человек, красные — 3463.

Помимо сторонников красных, уничтожались русскоязычные жители Финляндии. Как сказано по этому поводу в подписанной заместителем наркома иностранных дел Г. В. Чичериным ноте германскому послу графу В. Мирбаху от 13 мая 1918 года, «происходило настоящее истребление русского населения без всякого различия, истреблялись старики, женщины и дети, офицеры, учащиеся и вообще все русские».

Под давлением Германии 9 октября 1918 года сейм избрал королём Финляндии шурина кайзера Вильгельма II — принца Фридриха Карла Гессенского (в то время финская социал-демократическая партия, стремящаяся к провозглашению Финляндии республикой, была исключена из парламента), однако, в связи с поражением Германии в Первой мировой войне, уже 14 декабря 1918 года он вынужден был отказаться от престола. Финляндия была провозглашена республикой.

1918—1922

Отношения между провозглашённой Советской Россией и Финляндией в первые годы после отделения отличались неровностью, двойственностью. Вопрос об официальном признании Финляндией Советской России долгое время оставался «подвешенным в воздухе». С одной стороны, Финляндия оказалась убежищем для антисоветских сил, ведших борьбу за возврат власти, и признание новой России было бы воспринято этими силами как предательство. С другой стороны, Россия была единственным государством, которое признало независимую Финляндию; все остальные продолжали рассматривать Финляндию лишь как часть Российской империи, охваченной смутой.

Ещё в январе 1918 года на съезде в селе Ухта (ныне посёлок Калевала в Карелии) было принято постановление о необходимости создания Карельской республики, тогда же вооружённые отряды финских националистов вторглись на российскую территорию и заняли ряд местностей Восточной Карелии. 15 марта 1918 года белофинны взяли Ухту, а уже 18 марта прибывший туда из Хельсинки «Временный Комитет Восточной Карелии» объявил о присоединении Карелии к Финляндии.

5 мая 1918 года без объявления войны финские регулярные части под предлогом преследования отступающих «красных финнов» предприняли наступление на Петроград от Сестрорецка и вдоль Финляндской железной дороги, но к 7 мая были остановлены частями Красной гвардии и выбиты обратно за границу Выборгской губернии. После этой неудачи 15 мая правительство Финляндии официально объявило войну РСФСР и сформировало марионеточное Олонецкое правительство. 22 мая на заседании финского сейма депутат Рафаэль Вольдемар Эрих (будущий премьер-министр) заявил:

Финляндией будет предъявлен иск России за убытки, причиненные войной. Размер этих убытков может быть покрыт только присоединением к Финляндии Восточной Карелии и Мурманского побережья»

На следующий день после этого выступления Германия официально предложила свои услуги в качестве посредника по урегулированию между большевиками и финским правительством Маннергейма, 25 мая наркоминдел Чичерин сообщил о согласии советской стороны.

К концу мая 1918 года прогерманское финское правительство взяло под контроль уже всю территорию бывшего Великого княжества Финляндского. Восточная Карелия оказалась театром длительных, то затухавших, то разгоравшихся боевых действий. 23 апреля 1919 года финны захватили Олонец и подошли к Петрозаводску, в мае-июне продолжили наступление на район Лодейного Поля и переправились через Свирь.

До середины 1919 года Финляндия использовалась для формирования антибольшевистских войск. В январе 1919 года в Гельсингфорсе был создан «Русский политический комитет» под председательством кадета Карташева. Нефтепромышленник Степан Георгиевич Лианозов, взявший на себя финансовые дела комитета, получил в финских банках около 2 миллионов марок на нужды будущей северо-западной власти. Организатором военной деятельности был Юденич, планировавший создание единого Северо-западного фронта против большевиков, базирующегося на прибалтийские самопровозглашённые государства и Финляндию, при финансовом и военном содействии англичан. Поддержку Юденичу оказывал Маннергейм.

Однако после смены правительства в 1919 году Финляндия взяла курс на нормализацию отношений с Россией, пусть и весьма неуверенно. Президент Стольберг запретил формирование военных подразделений русского белого движения на территории Финляндии, тогда же был окончательно похоронен план совместного наступления белых и финской армии на Петроград. Эти события шли в общем русле взаимного признания и урегулирования отношений Советской России с новыми независимыми государствами — аналогичные процессы уже прошли в Прибалтике. Попытавшийся провести наступление собственными силами, опиравшимися на Эстонию, Юденич потерпел поражение. В июле 1920 года финнов удалось выбить с большей части восточной Карелии. Наконец, 14 октября 1920 года в Эстонии был подписан Тартуский мирный договор между Советской Россией и Финляндией. Договор установил государственную границу между странами, причём на севере Финляндии был передан Печенгский край и часть полуострова Рыбачий (так называемый Печенгский коридор), при этом за Россией сохранилось право транзита через эту территорию, а за финскими судами — право прохода по Неве. Часть приграничных территорий, примыкавших к Баренцеву морю, Ладожскому озеру и Финскому заливу, были объявлены демилитаризованной зоной.

Однако 6 ноября 1921 года финские войска снова вторглись в восточную Карелию и захватывают часть её территории до линии Кестеньга — Суомусалами — Ругозеро — Паданы — Поросозеро. Только к середине февраля 1922 года восточная Карелия были полностью освобождена от финских войск.

1922—1938

Отношения между Финляндией и СССР в период между двумя мировыми войнами оставались холодными и напряжёнными. В 1932 году в Финляндии была запрещена деятельность коммунистической партии. После прихода нацистов к власти в Германии финны сохранили дружественные отношения с Германией. Нацистская Германия изначально рассматривала СССР как возможного военного противника, вследствие чего на Финляндию смотрели, главным образом, как на возможного будущего военного союзника Германии. В 1932 году СССР и Финляндия подписали Договор о ненападении. В 1934 году этот договор был продлён на 10 лет.

В то же время Финляндия в начале 1930-х годов заключила секретные соглашения с прибалтийскими государствами и Польшей о совместных действиях в случае войны одной или нескольких стран с СССР.

С каждым годом позиция правящих кругов Финляндии в отношении СССР становилась всё более враждебной, по этому поводу 27 февраля 1935 года в беседе с посланником Финляндии в СССР А. С. Ирьё-Коскиненом, М. М. Литвинов отмечал что: «Ни в одной стране пресса не ведет так систематически враждебной нам кампании, как в Финляндии. Ни в одной соседней стране не ведется такая открытая пропаганда за нападение на СССР и отторжение его территории, как в Финляндии»[3]

Переговоры Ярцева в 1938—1939

Переговоры были начаты по инициативе СССР, первоначально они велись в секретном режиме, что устраивало обе стороны: Советский Союз предпочитал официально сохранять «свободу рук» в условиях неясной перспективы в отношениях с западными странами, а для финских официальных лиц оглашение факта переговоров было неудобно с точки зрения внутренней политики, так как население Финляндии в основном негативно относилось к СССР.

14 апреля 1938 года в Хельсинки, в посольство СССР в Финляндии прибывает второй секретарь Борис Ярцев[4]. Он встречается сразу с министром иностранных дел Рудольфом Холсти и объясняет позицию СССР. Правительство СССР уверено, что Германия планирует нападение на СССР и в эти планы входит боковой удар через Финляндию. Поэтому, отношение Финляндии к высадке немецких войск так важен для СССР. Красная армия не будет ждать на границе, если Финляндия позволит высадку. С другой стороны, если Финляндия окажет немцам сопротивление, СССР окажет ей военную и хозяйственную помощь, поскольку Финляндия не способна сама отразить немецкую высадку[5].

В течение пяти последующих месяцев он проводит многочисленные беседы, в том числе с премьер-министром Каяндером и министром финансов Вяйнё Таннером. Гарантий финской стороны в том, что Финляндия не позволит нарушить свою территориальную неприкосновенность и вторгнуться в Советскую Россию через её территорию было недостаточно для СССР[6]. СССР требовал секретного соглашения, прежде всего, при нападении Германии участвовать в обороне финского побережья, строительства укреплений на Аландских островах и получить военные базы для флота и авиации на острове Гогланде (фин. Suursaari). Территориальных требований не выдвигалось. Финляндия отвергла предложения Ярцева в конце августа 1938.

В марте 1939 года СССР официально заявил, что желает арендовать на 30 лет острова Гогланд, Лаавансаари (ныне Мощный), Тютярсаари (ныне Большой Тютерс), Сейскари (ныне Сескар). Уже позже, в качестве компенсации, предложили Финляндии территории в Восточной Карелии[7].

Маннергейм был готов отдать острова, так их невозможно было оборонять или использовать для охраны Карельского перешейка[8]. Переговоры были прекращены безрезультатно 6 апреля 1939.

23 августа был заключён Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. По секретному дополнительному протоколу к Договору Финляндия была отнесена к сфере интересов СССР.

Вторая Мировая война

1 сентября 1939 года, после немецкого нападения на Польшу, началась Вторая мировая война. 17 сентября СССР вводит войска в Польшу.

Московские переговоры о границе с Финляндией

5 октября 1939 финские представители были приглашены в Москву для переговоров «по конкретным политическим вопросам». Переговоры проходили в три этапа: 12-14 октября, 3-4 ноября, и 9 ноября. Первый раз Финляндию представлял посланник, государственный советник Ю. К. Паасикиви, посол Финляндии в Москве Аарно Коскинен, чиновник министерства иностранных дел Йохан Нюкопп[fi] и полковник Аладар Паасонен[fi]. Во второй и третьей поездке уполномоченным вести переговоры наряду с Паасикиви был министр финансов Вяйнё Таннер. В третьей поездке добавился государственный советник Р. Хаккарайнен[9].

Последний вариант соглашения, представленный советской стороной финской делегации в Москве, выглядел следующим образом:

  1. Финляндия передаёт СССР часть Карельского перешейка.
  2. Финляндия соглашается сдать в аренду СССР сроком на 30 лет полуостров Ханко для постройки военно-морской базы и размещения там четырёхтысячного воинского контингента для её обороны.
  3. Советскому военному флоту предоставляется порты на полуострове Ханко в самом Ханко и в Лаппохья[fi]
  4. Финляндия передаёт СССР острова Гогланд, Лаавансаари (ныне Мощный), Тютярсаари, Сейскари.
  5. Существующий советско-финляндский пакт о ненападении дополняется статьей о взаимных обязательствах не вступать в группировки и коалиции государств, враждебные той или другой стороне.
  6. Оба государства разоружают свои укрепления на Карельском перешейке.
  7. СССР передает Финляндии территорию в Карелии общей площадью вдвое больше полученной финской (5 529 км²).
  8. СССР обязуется не возражать против вооружения Аландских островов собственными силами Финляндии.

СССР предложил обмен территориями, при котором Финляндия получила бы более обширные территории в Восточной Карелии в Реболах и в Пораярви. Это были территории, которые провозгласили независимость и пытались присоединиться к Финляндии в 19181920 годах, но по Тартускому мирному договору остались за Советской Россией. Государственный совет не пошёл на сделку, так как общественное мнение и парламент были против. Советскому Союзу было предложены лишь ближайшие к Ленинграду территории в Териоках и Куоккала, углублённые в советскую территорию. Переговоры прекратились 9 ноября 1939[10][11].

Ранее подобное предложение было сделано прибалтийским странам и они согласились предоставить СССР военные базы на своей территории. Финляндия выбрала другое: 10 октября из резерва призывают солдат на внеплановые учения, что означало полную мобилизацию[12][13].

Как по собственной инициативе, так и по настоянию Великобритании, Франции и США, Финляндия заняла максимально неуступчивую позицию. Среди союзников особенно усердствовала Великобритания, рекомендуя не останавливаться даже перед войной — британские политики рассчитывали, что осложнение советско-финских отношений приведёт к конфронтации СССР и Германии, на что была направлена западная политика со времени Мюнхенского сговора. Поддерживаемые Великобританией, Францией и США, финские политики были в полной уверенности, что СССР не решится на военное решение вопроса и при достаточно жёсткой позиции Финляндии рано или поздно согласится на уступки.

Финские военные высоко оценивали свои оборонительные возможности и считали, что Красная Армия недостаточно сильна и организована для вступления в войну. Политики рассчитывали на помощь союзников (Великобритании, Франции, США, Германии и скандинавских стран), они были уверены, что СССР ведёт лишь «войну нервов», и после всех грозных заявлений всё-таки смягчит требования. Уверенность финнов была столь велика, что в конце октября — начале ноября уже разрабатывались планы демобилизации. Советское правительство, уверенное в своей армии, полагая Финляндию заведомо слабейшей и зная, что дальше словесного осуждения западные державы, втянутые уже в мировую войну, не пойдут, рассчитывало запугать финнов угрозой войны или, в крайнем случае, провести короткую победоносную войну и добиться своего силой. Сосредоточение войск на границе завершилось к концу ноября. Камнем преткновения стал вопрос о военной базе на полуострове Ханко, поскольку позиции сторон были жёсткими и диаметрально противоположными: СССР не желал отказываться от требования, а Финляндия категорически не желала на него соглашаться. Предложение обмена территориями также было встречено негативно: хотя и предлагалось обменять Карельский перешеек на вдвое бо́льшую территорию, богатую лесом, но Карельский перешеек был хорошо освоенной и используемой в сельскохозяйственных целях землёй, а предлагаемая в обмен территория практически не имела инфраструктуры. Кроме того, уступка даже части Карельского перешейка снижала оборонительные возможности Линии Маннергейма. Советские предложения не были приняты финской делегацией даже после того, как в конце октября газета «Правда» опубликовала заявление Молотова, в котором, в частности, говорилось, что Советский Союз может применить силу, если Финляндия не смягчит свою позицию.

Достигнуть соглашения так и не удалось, 13 ноября переговоры были прерваны и финская делегация отбыла из Москвы.

Советско-финская война

СССР напал на Финляндию 30 ноября 1939, и война продолжалась до 12 марта 1940 года. На переговорах в начале марта 1940 года была достигнута договорённость о прекращении боевых действий в обмен на значительные уступки со стороны Финляндии. Советские войска закончили войну в Выборге. По условиям Московского мирного договора к СССР отошёл Карельский перешеек, Выборг, Сортавала, ряд островов в Финском заливе, часть финской территории с городом Куолаярви, часть полуостровов Рыбачий и Средний. В границах СССР полностью оказалось Ладожское озеро. Область Петсамо, занятая советскими войсками в ходе войны, была возвращена Финляндии для снабжения Германии никелем. Кроме того, СССР получил в аренду часть полуострова Ханко сроком на 30 лет для оборудования там военно-морской базы.

1941—1944

В первые дни Великой Отечественной войны Финляндия заявила о нейтралитете, однако после ничем не спровоцированных авиаударов со стороны СССР (с 22 по 25.06.1941 авиация СССР совершила около 2700 самолёто-вылетов на бомбардировку целей в Финляндии) в нарушение ранее взятых на себя обязательств Финляндия 22 июня 1941 года провела ремилитаризацию Аландских островов и, опять-таки вопреки своему нейтральному статусу, арестовала советских дипломатических представителей и официально объявила о своём нахождении в состоянии войны с СССР. Подробного анализа обоснованности бомбардировок в российской историографии не проводилось.

Финляндия вела отдельную от Германии войну с СССР до 1944 года, остановив войска на старой границе 1922—1940 годов. Финские войска не приняли участия в блокаде Ленинграда, что дало возможность СССР подготовить массированное вторжение в Финляндию 06.06.1944 г. Лишь к моменту 20.06.1944 г., когда финские войска остановили вторжение 21 и 23 армий под командованием маршала СССР Л. Говорова на линии Выборг-Ихантала-Вуосалми и положение Германии стало явно угрожающим, а сама Финляндия переживала сильнейший экономический кризис, вызванный войной, финны предпочли выйти из войны.

5 сентября 1944 года были прекращены боевые действия между советскими и финскими войсками, 19 сентября 1944 — заключено Соглашения о перемирии. Мирный договор с Финляндией был подписан 10 февраля 1947 года в Париже.

1945—1991

10 февраля 1947 года Финляндия подписала Парижский мирный договор. Как страна-союзник нацистской Германии, участвовавшая в войне против СССР, Великобритании и других стран антигитлеровской коалиции[14], Финляндия выплачивала крупную контрибуцию, отказывалась от претензий на уступленные после Зимней войны территории, а также уступала СССР территорию Петсамо (ныне Печенга) и острова в Финском заливе. Дополнительные условия мира подразумевали, что Финляндия после войны обязуется запретить все профашистские и пронацистские партии, а также снять запрет с деятельности коммунистических партий. По итогам переговоров СССР отказался от претензий на полуостров Ханко, где располагалась военная база и арендовал военную базу в районе Порккала. К 1952 году Финляндия выплатила контрибуцию, а через четыре года СССР возвратил финнам Порккалу.

Основой внешней политики в отношении СССР стал заключённый 6 апреля 1948 года Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Финляндией. Этот трактат требовал от Финляндии нейтралитета и признания особых стратегических интересов СССР. Взамен Финляндия могла в границах этой зависимости стать демократическим государством с рыночной экономикой и с известной свободой слова. Финляндия также не вступила в НАТО, сохранив нейтралитет.

Между двумя странами действовала система клиринговых платежей (объемы импорта и экспорта должны были быть одинаковыми)[15].

Россия после распада СССР стала наследницей советских долгов перед Финляндией, составивших 600 млн евро. В 2006 году был подписан договор между двумя странами о погашении долгов бывшего Советского Союза. Свой долг Россия погашала как в денежной формой, так и поставками товаров и услуг. Осенью 2013 года Россией был произведён последний платёж в размере 5,7 млн евро. 3 октября 2013 года Правительство Финляндии официально объявило о погашении Россией долгов бывшего СССР перед Финляндией[15].

Современное состояние

После распада СССР, Финляндия 20 января 1992 заключила с Россией «Договор между Российской Федерацией и Финляндской Республикой об основах отношений». Современные отношения России и Финляндии носят характер экономического сотрудничества. Государственная граница не определена и пока проходит по границе бывшего СССР. В постсоветский период в стране значительно увеличилась русскоязычная диаспора (Русские в Финляндии), достигнув в 2007 г. по оценкам 50 тыс. человек (около 1 % населения страны). Также более трёх миллионов граждан России (по данным на начало 2013 года) ежегодно наносят визиты (в основном туристические, а также экономические) через российско-финскую границу[16].

За годы так называемой «финляндизации» экономика Финляндии «привыкла» к определённому профилю сотрудничества с СССР, который экспортировал в страну дешёвое сырьё (нефть, древесина и др.), а взамен получал готовую продукцию с высокой надбавленной стоимостью (бумага, нефтехимикаты и др.). Но с конца 1990-х, при поддержке правительства РФ, экономика России взяла курс на последовательный отход от примитивной экспортно-сырьевой базы с целью ослабить зависимость страны от мировых цен на нефть и повысить её конкурентоспособность за счёт развития высококачественных производств. Финская экономика оказалась не готова к такому развитию событий, что вызвало неоднократные трения с финской стороной, стремящейся сохранить статус-кво. Параллельно, с развитием институтов частной собственности в РФ, возник вопрос о собственности финнам, депортированным с территорий Карелии, переданных СССР по Парижскому мирному договору 1947 года[17]. Также, из-за ограниченных ресурсов Финляндия считает проблематичным для себя российское решение о расширении пограничной зоны России с Финляндией в шесть раз с 5 до 30 км[18]. С 2012 по 2016 годы доля финского экспорта в Россию снизилась на 44%, что связывают с понижением российской покупательной способности[19].

25 февраля 2014 года в Хельсинки главой «Росатома» Сергеем Кириенко и министром экономики Финляндии Яном Вапаавуори было подписано российско-финляндское межправительственное соглашение в области ядерной энергетики[20].

2 марта 2014 года в связи с крымским кризисом состоялось экстренное совещание президента Финляндии Саули Нийнистё и правительственной комиссии по вопросам внешней политики и безопасности. На пресс-конференции по результатам совещания Нийнистё заявил, что «действия России на Украине, судя по всему, противоречат международному праву». Вместе с тем, Нийнистё подчеркнул, что важно сохранить диалог между Европейским союзом и Россией[21]. Запланированная на 3 марта встреча министра обороны Финляндии Карла Хаглунда с министром обороны России Сергеем Шойгу была отложена[22]. Министр иностранных дел Финляндии Эркки Туомиоя заявил, что суть крымского кризиса — не в том, какие силы и сколько военных в Крыму, а сам факт того, что «часть суверенной страны оказалась под контролем другого государства». Относительно путей выхода из сложившейся ситуации Туомиоя сказал, что это должны быть широкомасштабные переговоры, с участием Совета Европы и ОБСЕ, при этом надо искать такое решение, которое «не подразумевает победу одних и поражение других»[23].

В том же году Финляндия, как член Европейского союза, присоединилась к экономическими и политическим санкциям в связи с событиями в Крыму и на востоке Украины, введённым в отношении России и ряда российских и украинских лиц и организаций, которые, по мнению международных организаций и отдельных государств, были причастны к дестабилизации ситуации на Украине. Россия 6 августа 2014 года ввела ответные санкции, которые, по мнению специалистов, могут очень сильно ударить по экономике Финляндии; в особо тяжёлое положение попала компания Valio[24]. 15 августа в Сочи состоялась встреча президентов Финляндии и России, Саули Нийнистё и Владимира Путина, на ней обсуждались негативные тенденции, наметившиеся в российско-финляндских двустороннем сотрудничестве. По мнению Путина, в результате нынешних санкций ЕС «под угрозой оказался весь комплекс российско-финских торгово-инвестиционных связей»[25]. Санкции ЕС и контрсанкции России привели к существенному сокращению объёмов торговли между двумя странами; так, в январе 2015 года по сравнению с январем 2014 года экспорт Финляндии в Россию упал на 43 %, а импорт из России в Финляндию — на 36 %[26].

В июле 2015 года отношения между странами ухудшились в связи с отказом Финляндии выдать въездные визы председателю Госдумы РФ Сергею Нарышкину и ещё пятерым членам российской делегации, которые должны были принять участие в сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ (5—9 июля, Хельсинки). Финская сторона объяснила своё решение тем, что члены делегации, не получившие визы, находятся в санкционном списке Евросоюза. Российская делегация в знак протеста приняла решение не принимать участия в сессии ПА ОБСЕ в полном составе. Посол Финляндии в России Ханну Химанен был вызван в МИД РФ, где ему было заявлено, что действия Финляндии расцениваются «как откровенно недружественные, не соответствующие принципам добрососедства и наносящие ущерб российско-финляндским отношениям»[27].

1 июля 2016 года Владимир Путин посетил резиденцию главы Финлядии в городе Наантали. Путин отметил важность диалога с финским президентом с учётом событий в Европе и в мире.

См. также

Напишите отзыв о статье "Российско-финляндские отношения"

Примечания

  1. [yle.fi/novosti/novosti/article7288143.html Лавров: мы ценим взвешенный подход Финляндии] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 9 июня 2014. (Проверено 11 июня 2014)
  2. См. [www.zum.de/whkmla/histatlas/scandinavia/sw1323.gif карту Швеции 1323 года]
  3. Сиполс В. Я. [militera.lib.ru/research/sipols1/01.html «Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны»] — М.: Международные отношения, 1979.
  4.  (фин.) Jakobson, Max. Diplomaattien talvisota. — Helsinki: WSOY, 2002. — С. 9. — ISBN 9789510356739.
  5. Jakobsson 2002: с.7.
  6. Jakobsson 2002: с.28
  7.  (фин.) Mannerheim, C.G.E. & Virkkunen, Sakari. Suomen Marsalkan muistelmat. — Suuri suomalainen kirjakerho, 1995. — С. 172. — ISBN 951-643-469-X.
  8. Mannerheim-Virkkunen 1995: 172.
  9.  (фин.) Tanner, Väinö. Neuvotteluvaihe // Olin ulkoministerinä talvisodan aikana. — Helsinki: Kustannusosakeyhtiö Tammi, 1979. — С. 44, 57, 84. — ISBN 951-30-4813-6.
  10.  (фин.) Leskinen, Jari & Juutilainen, Antti (toim.). Talvisodan pikkujättiläinen. — Porvoo: WSOY, 1999. — ISBN 951-0-23536-9.
  11.  (фин.) Siilasvuo, Ensio (toim.). Talvisodan kronikka. — Jyväskylä: Gummerus, 1989. — ISBN 951-20-3446-8.
  12. Siivasvuo 1989
  13.  (фин.) Haataja, Lauri. Kun kansa kokosi itsensä. — Tammi, 1989. — ISBN 951-30-9170-8.
  14. «WHEREAS Finland, having become an ally of Hitlerite Germany and having participated on her side in the war against the Union of Soviet Socialist Republics, the United Kingdom and other United Nations, bears her share of responsibility for this war»
    [www.austlii.edu.au/au/other/dfat/treaties/1948/2.html Australian Treaty Series 1948 No 2. Treaty of Peace With Finland, Paris, 10 February 1947]
  15. 1 2 [yle.fi/novosti/novosti/article6864173.html Советский долг перед Финляндией полностью погашен] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 3 октября 2013. (Проверено 6 октября 2013)
  16. [yle.fi/novosti/novosti/article6451354.html Давайте обсуждать: Как лучше обслуживать русских в Финляндии?] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 15 января 2013. (Проверено 6 октября 2013)
  17. [www.newsru.com/russia/04apr2007/finnish.html «Изгнанные» финны хотят отнять у России свои довоенные земли] :: NEWSru.com
  18. [www.newsru.com/world/19dec2006/zona.html Финляндия считает «проблемным» решение о расширении погранзоны России в шесть раз] :: NEWSru.com
  19. [yle.fi/novosti/novosti/article9111376.html Финны стремятся на российский рынок.] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 22 августа 2016. (Проверено 26 августа 2016)
  20. [itar-tass.com/politika/1002358 Россия и Финляндия подписали новое соглашение в области использования атомной энергии]. ИТАР-ТАСС (25 февраля 2014). Проверено 25 февраля 2014.
  21. [yle.fi/novosti/novosti/article7115947.html Президент Ниинистё: действия России противоречат международному праву] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 2 марта 2014. (Проверено 3 марта 2014)
  22. [itar-tass.com/spb-news/1016001 Министр обороны Финляндии Карл Хаглунд перенёс свой визит в Россию] // ИТАР-ТАСС, 2 марта 2014  (Проверено 3 марта 2014)
  23. [yle.fi/novosti/novosti/article7116163.html Туомиоя вызывает «на ковер» посла России] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 2 марта 2014. (Проверено 3 марта 2014)
  24. [yle.fi/novosti/novosti/article7402719.html Россия глазами финских медиа 10.08.2014: Зуб за зуб] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 10 августа 2014. (Проверено 11 августа 2014)
  25. [ria.ru/economy/20140815/1020187102.html Путин: Россия против развития ситуации по санкционному сценарию]. РИА Новости (15 августа 2014). Проверено 16 августа 2014.
  26. [yle.fi/novosti/novosti/article7901036.html Финский экспорт в Россию рухнул] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 31 марта 2015. (Проверено 2 апреля 2015)
  27. [tass.ru/politika/2086806 Посол Финляндии в Москве был вызван в МИД РФ] // ТАСС, 1 июля 2015.

Литература

  • Петров И. А. Добрые соседи: Краткий очерк дружественных советско-финляндских отношений. — Петрозаводск, 1984. — 125 с.

Ссылки

  • [www.aroundspb.ru/variety/plagiat.php Критика книги: А. Широкорад «Северные войны России»]


Отрывок, характеризующий Российско-финляндские отношения

– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]