Российско-хорватские отношения

Российско-хорватские отношения

Россия	Хорватия

Российско-хорватские отношения — двусторонние отношения между Российской Федерацией и Республикой Хорватия. Россия признала независимость Хорватии 17 февраля 1992. Обе страны установили дипломатические отношения 25 мая 1992. У Хорватии есть посольство в Москве и генеральное консульство в Калининграде. Россия располагает посольством в Загребе. Обе страны — члены Совета Европы и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Хорватия — член НАТО с 2009 г. и Европейского Союза с 2013 г., что, среди прочего, определяет внешнюю политику страны. С июня 2015 года Хорватия не имеет в Москве человека, замещающего должность посла.

31 марта 2013 года вступило в силу Соглашение о взаимных поездках граждан Республики Хорватии и граждан Российской Федерации, в соответствии с которым для въезда в Хорватию гражданам России требуется хорватская виза или заменяющий её документ.

Предыстория

См. также: Советско-югославские отношения и Белая эмиграция в Югославии

Части Королевского хорватского домобранства в составе вооружённых сил Австро-Венгрии в ходе военных кампаний Первой мировой войны в 1915—1918 гг. участвовали в действиях против русской армии в Галиции и Буковине, понесли тяжёлые потери вследствие русского наступления летом 1916 года.

В период между 2-я мировыми войнами территория нынешней Хорватии входила в Королевство Югославия (до 1929 года Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев), которое было одним из центров русской Белой эмиграции, а с лета 1921 года до 1944 года также местом нахождения административного центра Русской Зарубежной Церкви во главе с митрополитом Антонием (Храповицким).

Ряд хорватских подразделений во время существования Независимого государство Хорватия (1941—1945) участвовали в военных действиях против СССР. Партизанские отряды, составившие Народно-освободительную армию Югославии, начавшие формироваться 22 июня 1941 года по указанию из Москвы и приступившие в июле к действиям против НГХ и сил стран Оси, активно поддерживались Советским Союзом (см. статью Русские роты и батальоны НОАЮ). Властями НГХ была учреждена Хорватская православная церковь, во главе которой был поставлен русский эмигрантский епископ Гермоген (Максимов).

До обретения в 1991 году Хорватией независимости, связи развивались в формате советско-югославских отношений; в Загребе действовало Генконсульство СССР.

2000-е—2010-е

9 июля 2001 года вступил в силу Протокол между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Хорватии о продолжении действия 22-х двусторонних договоров заключенных между СССР и СФРЮ (или Федеративной Народной Республикой Югославией) в период с 1945 по 1991 год.

В 2002—2003 гг. президент Хорватии Степан Месич трижды посещал Россию с визитами: в апреле 2002 г. — официальный визит, в феврале и декабре 2003 г. — рабочие визиты, в ходе которых встречался с президентом Российской Федерации. В декабре 2009 года президент Степан Месич совершил свой пятый в качестве президента визит в Россию; переговоры проходили, согласно пресс-службе Кремля, в «неформальной» обстановке с акцентом на доверительный партнерский обмен мнениями по ряду вопросов: топливно-энергетическая сфера, а также межпарламентские, научные, культурные, гуманитарные связи, туризм.

Современные российско-хорватские отношения отмечены точками напряжения: с 2014 года Хорватия (как член Евросоюза) участвует в антироссийских санкциях, а Россия запретила ввоз на свою территорию ряд наименований хорватской сельскохозяйственной продукции. Кроме того, ряд совместных российско-хорватских проектов не был реализован, как то: подписанное 2 марта 2010 г. в Москве межправительственное соглашение о сотрудничестве при создании и эксплуатации газопровода Южный поток на хорватской территории; подписанное 16 декабря 2002 года в Загребе Соглашение о сотрудничестве в реализации проекта интеграции нефтепровода «Дружба—Адрия», предусматривавшее создание экспортного маршрута транспортировки нефти из РФ и других стран СНГ на мировые рынки, включая североамериканский, через хорватский глубоководный порт Омишаль.. Не удалось российской стороне организовать российско-хорватский экономический форум весной 2016 года в Загребе. Российско-хорватский форум, прошедший в 2015 году в Москве, вызвал публично высказанное неодобрение со стороны посла США в Хорватии.

В начале сентября 2016 года посол России в Хорватии Анвар Азимов сообщил, что ни один из десяти приглашённых им на разного рода мероприятия в России хорватских министров не посетил Россию. Он также сказал, что одним из его негативных впечатлений от работы в этой стране — «большая зависимость» внешней политики Хорватии от Запада.

В сентябре 2016 года хорватская пресса сообщила о произошедшем несколькими месяцами ранее выдворении российского дипломата из РХ в связи с подозрениями в шпионаже; согласно СМИ, российская сторона ответила аналогичной мерой.

Двусторонняя торговля

По российским официальным данным товарооборот двух стран составил в 2008 году 2020,0 млн долларов, в том числе российский экспорт — 1787,9 млн долларов. Данные официальной хорватской статистики намного выше (товарооборот в 2008 году 3,4 млрд долларов, в том числе российский экспорт 3,2 млрд долларов). Тем не менее, что хорватская, что российская статистика показывают абсолютное преобладание в товарообороте российских поставок. Хорватские поставки в Россию невелики. Российский экспорт представлен в основном углеводородами, а Хорватия поставляет в Россию телекоммуникационное оборудование, продовольствие, медикаменты и металлорежущие станки. Некоторую роль играет судостроение — в 1993—2008 годах верфи Хорватии построили для России 41 большегрузное судно.

Вследствие взаимных санкций между РФ и странами ЕС, введёнными в 2014 году, спад товарооборота между Россией и Хорватией по итогам 2015 года составил около 40 % в 2015 году: товарооборот России с Хорватией, по данным ФТС Российской Федерации, составил 1,23 млрд долл.; российский экспорт уменьшился на 35 %, и составил 988,4 млн долл., хорватский импорт — 238,0 млн долл. (уменьшился на 43,7 %).

Военно-техническое сотрудничество

Хорватская пресса утверждала, что в 1992—1997 годах Россия в обход эмбарго ООН во время вооружённого конфликта поставляла в Хорватию оружие. В 2006 году было подписано соглашение о поставке в Хорватию 10 многоцелевых вертолетов МИ-171Ш на сумму около 65 млн долларов, в счёт погашения хорватской части советского долга перед Югославией. Москва завершила передачу вертолётов Загребу в 2008 году.. Сообщалось, что Хорватия использует российские военные вертолёты в гражданских целях.

Туризм

Хорватию в 2008 году посетили более 175 тыс. туристов из России. В 2015 году наблюдалось резкое падение этого показателя.

Ссылки

• [www.mvpei.hr/CustomPages/Static/HRV//templates/_frt_bilateralni_odnosi_po_drzavama_en.asp?id=156 Министерство иностранных дел Хорватии: список двусторонних переговоров с Россией]
• [ru.mfa.hr/?mv=1630&mh=284 Посольство Хорватии в Москве]
• [www.croatia.mid.ru/ Посольство России в Загребе]

Отрывок, характеризующий Российско-хорватские отношения

Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.