Российско-черногорские отношения

Российско-черногорские отношения

Черногория	Россия

Российско-черногорские отношения — дипломатические отношения между Российской Федерацией и Черногорией. Россия является одним из основных инвесторов в экономику Черногории (по состоянию на 2014 год). Двусторонний товарооборот невелик.

История

Черногория и Российская империя

В 1710 году первые культурные контакты с Русским царством наладил Данило Шчепчевич Негош, митрополит Черногории, который посетил Россию и был принят царём Петром Алексеевичем. Царь объявил Россию покровительницей балканских славян (в том числе черногорцев) и направил им открытое письмо с призывом восстать против турецкого ига. Черногорцы совершили несколько нападений на турок, которые провели в ответ карательную экспедицию, заставившую митрополита Данилу в 1715 году бежать в Россию.

Поддержку России оказывал и князь (позднее король) Черногории Никола I Петрович, который в 1868 году совершил путешествие в Россию по приглашению императора Александра II Николаевича. Укреплению отношений способствовали династические браки, когда две дочери князя Николы — Милица и Анастасия — стали великими княгинями (Милица вышла замуж за великого князя Петра Николаевича, Анастасия — за Георгия Максимилиановича). Черногория была союзником России в Русско-японской войне и входила вместе с Россией в Антанту. В 1905 году Япония объявила войну и Черногории, однако из-за путаницы в документах мирный договор с Черногорией не был подписан, и заключить его удалось только в 2006 году после признания Японией независимости Черногории.

Большую роль в экономике Черногории в начале XX века имели российские субсидии. В 1900 году Россия выдала черногорскому князю ссуду в 750 тыс. рублей (которую в следующем году разрешила не возвращать), а в 1901 году ежегодная субсидия Черногории была увеличена до 500 тыс. рублей. 30 ноября 1910 года между Россией и Черногорией была подписана конвенция, которая предусматривала оказание империей военной помощи балканской стране путём выделения ей ежегодной денежной субсидии, военных материалов и присылке российских военных специалистов. Конвенция 1910 года предусматривала, что король Черногории обязан не вести войн и не заключать каких-бы то ни было военных соглашений без согласия российского императора. После того как Черногория без согласия России начала Первую Балканскую войну, оказания военной помощи было приостановлено. В 1913 году этот мораторий был продлен в связи с албано-сербским конфликтом (король Черногории распорядился тогда мобилизовать несколько бригад), что заставило совет министров балканской страны предъявить меморандум монарху о необходимости добиться восстановления материальной помощи со стороны России даже путём «покаянной поездки в Петербург». Король Черногории этот меморандум одобрил.

Югославский период

До 2006 года контакты России и Черногории развивались в рамках советско-югославских, а позднее российско-югославских отношений. После Второй мировой войны выросло несколько поколений людей в Югославии и России, которые не знали о существовании многовековой дружбы между черногорцами и русскими. В Югославии до конца 1980-х годов преследовалось проявление дружеских чувств к русским, нельзя было появляться в Русском доме в Белграде. Однако сербы и черногорцы сохранили любовь к России благодаря устной традиции.

Российская Федерация и независимая Черногория

Российская Федерация признала независимость Черногории 11 июня 2006 года. Дипломатические отношения установлены 26 июня 2006. В Москве и Подгорице есть посольства двух стран (соответственно). Двусторонние отношения первое время развивали дружески. В 2013 году Россия даже заплатила свой долг перед Черногорией - 18 млн долларов (сумма существенная для маленькой черногорской экономики).

Объем двусторонней торговли невелик — в 2014 году на Россию пришлось лишь 0,3 % внешней торговли Черногории. Намного лучше ситуация в сфере инвестирования. Основная часть российских инвестиций (по состоянию на начало 2010-х годов) — это вложения в сферу услуг. На начало 2014 года российские прямые накопленные инвестиции в этой стране составили 1232 млн долларов (для сравнения, для Сербии, страны, где население более, чем в 10 раз больше, этот показатель составил лишь 1788 млн долларов). Российский капитал очень заметно представлен в Черногории. Например, группа «Лукойл» на начало 2010-х годов контролировала 13 % АЗС страны. Значительна роль российского капитала в строительном бизнесе — например, российской компанией построен жилищно-гостиничный комплекс в районе Будвы (2008 год). В Черногории российские инвесторы зачастую сталкиваются с противодействием. Например, в 2005 году «Центрально-европейская алюминиевая компания» приобрела у черногорских властей 65,4 акций «Комбината Алюминия Подгорицы», дающего около 15 % ВВП и более половины экспорта Черногории, а также 32 % рудника бокситов в Никшиче. Однако вскоре начались трудности — выросли цены на электроэнергию, а у завода оказалось больше долгов, чем думал его покупатель, упали мировые цены на алюминий и в конечном итоге часть акций предприятия была передана правительству Черногории. Черногорские накопленные прямые инвестиции в Россию на начало 2014 года составили 24 млн долларов.

В связи с украинским кризисом отношения двух стран ухудшились. В конце марта 2014 года Черногория, имея статус официального кандидата на вступление в ЕС, объявила о присоединении к санкциям против России, которые инициировали США в связи с присоединением Крыма к Российской Федерации. Российские власти первоначально не принимали ответных мер - продовольственное эмбарго в 2014 году первое время не касалось Черногории. Однако в 2015 году Черногория расширила антироссийские санкции. Тогда в 2015 году эмбарго было распространено Россией на Черногорию.

См. также

• Посольство Черногории в Москве
• Внешняя политика России

Ссылки

• [www.mip.gov.me/ МИД Черногории]

Отрывок, характеризующий Российско-черногорские отношения

Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.