Россия сегодня

Эта статья — о российском информационном агентстве. О международном канале с похожим названием см. RT.

МИА «Россия сегодня»
Генеральный директор	Дмитрий Киселёв
Главный редактор	Маргарита Симоньян
Дата основания	9 декабря 2013
Язык	русский, английский, немецкий, французский и многие другие
Главный офис	Россия Россия: 119034, Москва, Зубовский бульвар, 4
Веб-сайт	[ria.ru/ ]

Федеральное государственное унитарное предприятие «Международное информационное агентство „Россия сегодня“» (ФГУП МИА «Россия сегодня») — российское информационное агентство.

Создание агентства

9 декабря 2013 года Президент России Владимир Путин подписал указ о ликвидации информационного агентства «РИА Новости» и создании на его базе международного информагентства «Россия сегодня». Его генеральным директором назначен Дмитрий Киселёв. Тем же указом был ликвидирован «Голос России».

Глава кремлёвской администрации Сергей Иванов заявил о том, что создание на базе РИА ФГУПа «Международное информационное агентство „Россия сегодня“» объяснено более рациональным использованием бюджетных средств. Вместе с тем на фоне сокращения в последние годы государственных инвестиций в РИА Новости, другие государственные информационные активы — ТАСС, федеральные телеканалы (Первый, ВГТРК, НТВ, RT) никакого снижения государственной поддержки не ощутили.

По словам Иванова, с помощью новой структуры «нужно объяснять миру, что Россия проводит самостоятельную политику и твёрдо защищает национальные интересы». Иванов подчеркнул: «надо говорить правду и делать её доступной максимальному числу людей». Сам Киселёв заявил, что «сейчас к России в мире относятся несправедливо, я считаю, что восстановление справедливого отношения к России как важной страны мира с добрыми намерениями, это вот и есть миссия новой структуры, которую мне предстоит возглавить».

31 декабря 2013 года генеральный директор Дмитрий Кисёлев назначил главным редактором международного информационного агентства «Россия сегодня» Маргариту Симоньян.

«…агентство МИА „Россия Сегодня“ будет значительно более международным, чем было РИА Новости», — сказала Маргарита Симоньян в интервью МК.

В конце октября 2014 года стало известно о создании «нового информагентства» под рабочим названием «Спутник», которое объединит несколько десятков иноязычных сайтов в разных территориально-языковых доменных зонах и станет работать на заграничную аудиторию. По одной из версий, «Спутник» будет также использовать мощности радиокомпании «Голос России», которая входит в состав МИА «Россия сегодня», по другой — будут задействованы ресурсы телеканала RT. В реестре лицензированных СМИ Роскомнадзора 29 мая 2014 года были зарегистрированы два медиа под названием Sputnik: радиоканал и информагентство, учреждённые МИА «Россия сегодня». Территория распространения обоих — Россия и зарубежные страны, перечислены 45 языков вещания стран Европы, Азии, СНГ, Северной и Южной Америки.

Финансирование

На МИА «Россия сегодня» в 2015 году из государственного бюджета будет выделено 6,48 млрд руб.; хотя РИА Новости, на базе которого было создано МИА, претендовало только на 2,67 млрд руб. в 2014 году и на 2,35 млрд руб. в 2015 году.

Реакция

Коллеги Дмитрия Киселева по ВГТРК ничего не знали о его назначении. Для главного редактора Russia Today Маргариты Симоньян реорганизация была неожиданной: «если бы в машине было, куда упасть со стула, я бы, наверное, с него упала». Позднее в тот день Симоньян и Киселёв договорились о сотрудничестве.

11 декабря 2013 года Светлана Миронюк попрощалась с сотрудниками агентства: «В течение ближайших трёх месяцев структура под названием „РИА Новости“, которой 72 года и которая многих и многих пережила, будет ликвидирована. То есть будет уничтожена.», все сотрудники будут сокращены и через 3-6 месяцев «здесь должно остаться три человека». Она сообщила, что в течение трёх месяцев в РИА Новости будет работать ликвидационная комиссия и что уже начаты переговоры с агентствами ИТАР-ТАСС и РБК о возможном трудоустройстве сотрудников РИА Новости. Главный редактора РИА Новости Светлана Миронюк отметила, что указы президента страны не обсуждают, а выполняют в государственной структуре.

Экс-заместитель главного редактора «РИА Новости» Наталья Лосева сказала о «РИА Новости», что «мы видим действительно мультимедийного лидера, мы видим, что это не просто СМИ, это холдинг, который единственный, наверное, кто мог позволить себе в стране разрабатывать новые технологии, разрабатывать новые форматы. … То есть, если говорить о миссии „РИА Новости“, то это в первую очередь создание очень высокого профессионального стандарта.» Лента.ру отмечает, что РИА при освещении непростых политических перипетий старалось выдерживать нейтралитет — что в его положении главного государственного агентства было не всегда просто.

Павел Гусев и Иван Засурский высказали мнение, что эта реорганизация — возврат к советской модели информационной борьбы. Декан факультета Медиакоммуникаций Высшей школы экономики Анна Качкаева сказала, что это серьезный сигнал возможного сокращения свободы слова в России, а секретарь Союза журналистов России Павел Гутионтов заявил, что создаётся масштабная пропагандистская машина. Газета.ру отмечает, что «назначение генеральным директором ФГУП „Россия сегодня“ Дмитрия Киселева, имеющего опыт ещё советской пропагандистской журналистики (он начинал карьеру на иновещании в Гостелерадио СССР) — показательно. Судя по накалу риторики, которую позволяет себе Киселев в телеэфире, именно таким — агрессивным, не заботящимся о респектабельности и последствиях сказанного — и будет новое лицо информационной политики России в мире.».

Критика

Агентство критиковалось на Slon.ru корреспондентом ИД «Коммерсантъ» и специальным корреспондентом «Газета.ру» Андреем Перцевым за подбор комментаторов. По его мнению при обсуждении событий в РФ их костяк составляют аффилированные или лояльные российской власти общественные деятели и политологи, а при оценке зарубежных событий экспертами часто оказывались неспециалисты в обсуждаемом вопросе, конспирологи и придерживающиеся чётких убеждений активисты, из-за чего неспособны выступать в качестве экспертов из-за ретраслирования пропаганды. При этом Перцев считает, что некоторые из комментаторов «России Сегодня» в течение времени получают от агентства новый статус: финский бизнесмен-юрист Йон Хеллевиг неожиданно стал политологом. По словам Перцева, МИА «Новости» стало использовать приёмы российского государственного телеканала «Russia Today», вещающего исключительно за границу^{[неавторитетный источник? 3527 дней]}.

Обвинения в цензуре

1 декабря 2014 года «Россия Сегодня» опубликовало интервью бывшего министра обороны самопровозглашенной Донецкой народной республики Игоря Стрелкова украинскому журналисту Александром Чаленко, которое по словам самого Чаленко было подвергнуто двойной цензуре: сперва пресс-службы Стрелкова, а затем редакции информагентства. В итоге журналист опубликовал полную версию интервью со своей аннотацией на сайте «ПолитНавигатор», по его словам сокращения носили существенный характер. В частности, российское СМИ убрало следующие пассажи:

1. Подтверждение Игорем Стрелковым собственного звания полковника ФСБ РФ.
2. Негативная оценка штурма отрядами ДНР Донецкого аэропорта.

См. также

• РИА Новости
• Интерфакс
• ТАСС
• Sputnik (Россия сегодня)

Отрывок, характеризующий Россия сегодня

– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.