Россия 2045

Россия 2045
Россия 2045
Тип	Общественное движение
Год основания	2011 год
Основатели	Дмитрий Ицков
Расположение	не зарегистрирована, центральный офис Россия Россия Москва
Ключевые фигуры	Дмитрий Ицков, Александр Яковлевич Каплан, Максим Калашников, Александр Алексеевич Фролов, Дмитрий Хаметович Булатов, Владимир Анатольевич Конышев, Елена Владимировна Терешина, Сергей Дмитриевич Варфоломеев, Виталий Львович Дунин-Барковский, Давид Израилевич Дубровский, Михаил Юрьевич Яблоков, Акоп Погосович Назаретян.
Сфера деятельности	просвещение, создание проектов, образование, наука, техника
Число членов	40041 человек на 16 ноября 2015 года
Веб-сайт	[2045.ru ]

Стратегическое общественное движение «Россия 2045» (англ. Strategic social initiative «Russia 2045») — общественное движение и интернет-сообщество, имеющее трансгуманистическую направленность и выступающее за развитие человека, в том числе за счет ускорения технического прогресса и интеграции современных технологий, за сопротивление дальнейшему росту «общества потребления» и эксплуатации природной среды.

История

Движение было создано в феврале 2011 года инициативной группой российских ученых во главе с президентом холдинга New Media Stars Дмитрием Ицковым.40041 человек на 16 ноября 2015 года из России, США, Европы и др. Штаб-квартира движения расположена в Москве (Россия).

Число 2045 в названии движения означает год наступления технологической сингулярности. Представители движения считают, что не позднее этого года искусственное тело не только значительно превзойдет по своим функциональным возможностям существующее, но и достигнет совершенства формы и сможет выглядеть не хуже человеческого. Основанием для такого прогноза являются множественные модели процессов развития человечества и биосферы Земли, указывающие на гиперболическую скорость этого развития. Например, прогнозы известного американского изобретателя и футуролога Рэймонда Курцвейла.

При этом, работы Александра Панова говорят о совершенно обратном, в частности, по мнению Панова мир прошел пик скорости развития в 70-х годах двадцатого века. («кривая Снукса-Панова»)..

На сегодня членами инициативной группы считаются:

• Ицков, Дмитрий Ильич (основатель движения, президент конгресса «Глобальное будущее 2045») — бизнесмен, до марта 2012 года президент компании Newmedia Stars
• Фролов, Александр Алексеевич (руководитель направления «Аватар А») — доктор биологических наук, профессор, зав. лабораторией математической нейробиологии обучения Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН
• Дунин-Барковский, Виталий Львович (руководитель направления «Аватар В»/ReBrain) — доктор физико-математических наук, профессор, зав. отделом нейроинформатики Центра оптико-нейронных технологий НИИ системных исследований РАН
• Болонкин, Александр Александрович — доктор технических наук, профессор
• Булатов, Дмитрий Хаметович — художник, теоретик искусства, куратор Государственного центра современного искусства (Калининградский филиал)
• Варфоломеев, Сергей Дмитриевич — доктор химических наук, профессор, зав. кафедрой химической энзимологии МГУ, член-корреспондент РАН, директор Института биохимической физики РАН
• Каплан, Александр Яковлевич — доктор биологических наук, профессор, зав. лабораторией нейрофизиологии и нейроинтерфейсов биологического факультета МГУ
• Конышев, Владимир Анатольевич — доктор медицинских наук, руководитель компании «Нейроботикс»
• Кучеренко, Владимир Александрович — писатель-футуролог, журналист
• Рябинин, Вячеслав Евгеньевич — доктор биологических наук, профессор, изобретатель аппарата «Биоискусственная печень»
• Селищев, Сергей Васильевич — доктор физико-математических наук, профессор, зав. кафедрой биомедицинских систем Московского государственного института электронной техники, главный редактор журнала «Медицинская техника»
• Терёшина, Елена Владимировна — доктор биологических наук, зав. лабораторией липидного обмена РНИИ геронтологии Росздрава
• Шаменков, Дмитрий Алексеевич — кандидат медицинских наук, член экспертной коллегии по биомедицинским проектам Фонда развития Инновационного центра Сколково.
• Яблоков, Михаил Юрьевич — кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник лаборатории термостойких термопластов ИСПМ РАН, создатель наносенсорной нейроподобной системы «Электронный нос»
• Яхно, Владимир Григорьевич — доктор физико-математических наук, профессор, руководитель группы автоволновых процессов, зав. лабораторией Института прикладной физики РАН

В числе экспертов движения также упоминаются В. Ю. Аргонов, И. В. Артюхов, О. Г. Бахтияров, Н. Бостром, И. В. Вишев, Б. К. Гаврилюк, Д. В. Галкин, А. И. Галушкин, М. С. Гафитулин, Д. И. Дубровский, С. Н. Еникополов, С. А. Жуков, Х. Исигуро, С. В. Кричевский, А. В. Кудрявцев, П. О. Лукша, А. П. Назаретян, А. Ю. Пальянов, С. Б. Переслегин, В. Ф. Петренко, Б. Родриг, А. Сандберг, Л. А. Станкевич, Д. С. Стребков, К. Уорик, В. Н. Шабалин.

Технопроект

Вскоре после образования движения инициативной группой ученых (большинство которых из институтов Российской академии наук) был разработан обобщенный план проекта создания искусственного тела человека (в публикациях движения фигурирует как «Технопроект» или "Проект «Аватар» — по аналогии с одноимённым фильмом Джеймса Кэмерона). В рамках этого проекта предполагается параллельное проведение НИОКР по четырем направлениям:

• Аватар А — небиологическое антропоморфное искусственное тело человека, дистанционно управляемое через интерфейс «мозг-компьютер».

В ходе работы над направлением могут быть созданы: новые усовершенствованные протезы органов тела человека, а также органов чувств; экзоскелеты различных функций; новые человеко-компьютерные языки; новые автономные роботы и др.

• Аватар Б — создание искусственного тела, пригодного для трансплантации в него головного мозга человека в конце жизни, а также отработка самой процедуры трансплантации. По мнению ряда ученых, человеческий мозг при определенных условиях способен функционировать гораздо дольше остальных органов физического тела, и поэтому перенос мозга в более совершенный, выносливый, долговечный носитель потенциально может продлить жизнь человека до 200—300 лет.

В ходе работы над направлением могут быть созданы: биопротезы с прямым нервным управлением, симбиотические биокомпьютеры на основе нервной ткани и электронных устройств, новые методы криосохранения и восстановления и др.

• Аватар В (в других публикациях ReBrain) — создание методики переноса нематериальной структуры сознания человека в полностью искусственное тело. Для реализации этого направление предлагается использование «обратного конструирования» мозга.

Руководитель направления — В. Л. Дунин-Барковский.

• Аватар Г — создание тела из нанороботов и тела-голограммы.

По словам Дмитрия Ицкова, в отличие от остальных этапов четвертый — это его мечта о том, что произойдет «переход от обладания уязвимым биологическим телом сначала к кибернетическому телу, потом к телу из нанороботов, которое может управляться силой мысли и менять свою форму под этим воздействием, а затем, может быть, даже к неосязаемому телу, которое будет состоять из частиц света и напоминать голограмму». Однако такой же прогноз дает и Рэй Курцвейл, а изображение тела — облака из нанороботов даже попало на обложку «Тайм».

Мероприятия

Переговоры с РАН

В июле 2011 года со стороны руководства Комиссии по борьбе с лженаукой РАН прозвучал ряд критических высказываний в адрес движения «Россия 2045». В ответ инициаторы движения обратились в РАН с просьбой провести экспертизу своих проектов. По результатам проведённого 11 августа совместного совещания с экспертами РАН (М. В. Угрюмов, Н. Г. Шеремет, И. В. Бондарь), Курчатовского института (Б. Ф. Реутов) и Министерства образования и науки (А. В. Наумов и др.) была признана общественная полезность инициативы движения о создании негосударственного фонда для поддержки научным исследованиям, направленным на улучшение качества и увеличение продолжительности жизни человека.

Представление движения на Саммите Сингулярности

В октябре 2011 года Дмитрий Ицков выступил на шестом Саммите Сингулярности в Нью-Йорке, став первым представителем от России на этом мероприятии. В своем докладе «Бессмертие 2045». Русский опыт" Ицков презентовал движение «Россия 2045», его цели и план технопроекта по достижению кибернетического бессмертия, а также уже имеющиеся у движения успехи и планы на будущее (переведенный текст выступления доступен на сайте движения). Он заявил: «чтобы сделать проект реальным, нужно продвигать идею публично и формировать социальный заказ». В докладе также было объявлено о планах трансформирования движения в общемировое с новым названием «Неочеловечество 2045», обозначены цели и предполагаемая структура мирового движения.

Первый конгресс «Глобальное Будущее 2045» (Москва 2012)

«Глобальное Будущее 2045» (англ. Global Future 2045) — международный научный конгресс, посвящённый проблемам глобальных изменений цивилизации в условиях стремительного развития инновационных технологий, обсуждению парадигмы развития для человеческой цивилизации. Основные темы конгресса: роботехника, нейробиология, регенеративная медицина, нейрокомпьютерные интерфейсы, когнитивные науки, философия трансгуманизма и иммортализма, универсальная история, взаимодействие науки и религии и т. д.

Первый конгресс был организован движением «Россия 2045» и Евро-азиатским центром мегаистории и ситемного прогнозирования Института Востоковедения РАН в 2012 году. Мероприятия проходило 17-20 февраля в Москве, при широкой информационной поддержке СМИ.

В нём приняли участие ведущие учёные из России, США, Канады, Великобритании, Голландии, Австралии. В частности, среди известных зарубежных учёных можно отметить: Рэймонда Курцвейла, Ника Бострома, Эрика Чейсона, Джона Смарта, Рэндала Кунэ, Дэвида Кристиана и Андерса Сандберга. Отечественную науку представляли Акоп Назаретян, Дмитрий Стребков, Сергей Ениколопов, Давид Дубровский и множество других, в том числе академики и члены-корреспонденты РАН и РАСХН, а также вице-президент Международной ассоциации ТРИЗ Александр Кудрявцев.

Помимо вопросов технических и естественных наук, значительная часть программы была уделена тематике устройства общества и психологии человека в будущем, а также вопросам духовного развития в условиях технологического прогресса. К обсуждению этих тем помимо ученых были привлечены практикующие психологи и психотерапевты, писатели, общественные деятели и духовные лидеры. В частности, прозвучали выступления писателя Михаила Веллера, писателя-футуролога Максима Калашникова, промышленного дизайнера Владимира Пирожкова, епископа Православной церкви в Америке Лазаря (Пухало), мастера йоги Свами Вишну Дэва, ламы Ачарья Гонбо Дордже, учителя даосизма Фрэнсиса Алана.

На конгрессе также были представлены технические разработки, осуществляемые под руководством движения «Россия 2045»: работа киберпротеза кисти руки с нейроинтерфейсом и аватар «Дима» (предполагаемая первая версия аватара Дмитрия Ицкова) — созданные компанией «Нейроботикс», а также управление внешними устройствами с помощью мысленных команд (через обработку сигналов с ЭЭГ) — от киевских представителей Университета эффективного развития (школа психонетики).

Третьим блоком обсуждения были вопросы взаимодействия науки с государством и бизнес-сообществом. Участниками дискуссий на эту тему были, среди прочих, президент Группы QIWI Андрей Романенко, руководитель Кластера космических технологий и телекоммуникаций фонда «Сколково» Сергей Жуков. Отдельно был проведен круглый стол «Инвестиции в будущее», на котором обсуждалась проблема привлечения инвестиций в прорывные технологии будущего.

По результатам конгресса разрабатывается резолюция с рекомендациями по достижению благоприятных вариантов будущего, которую движения предлагает направить в ООН, ЮНЕСКО и главам государств G20.

Встречи сторонников движения в регионах

В июне 2012 года движение объявило о переходе к активному развитию общественной стороны своей деятельности и начале строительства структуры для координации работы волонтеров на местах. Было инициировано проведение встреч сторонников движения во множестве регионов России, на основе которых предполагается создание структуры региональных отделений движения.

24 июня сторонники движения в Астрахани при поддержке местной администрации провели социальный эксперимент «Роботы среди людей» для изучения возможной реакции общества на появление такого необычного объекта, как человекообразный робот. В ходе эксперимента прохожие на улицах помогали роботу не сбиться со своего пути и добраться до цели.

Второй конгресс «Глобальное Будущее 2045» (Нью-Йорк 2013)

15-16 июня 2013 года в Линкольн-центре в Нью-Йорке был проведен Второй международный конгресс «Глобальное будущее 2045», который собрал лидеров мировой нейронауки и робототехники, известных общественных и духовных деятелей, а также более 250 журналистов со всего мира и был посвящён проекту «Аватар».

Среди спикеров конгресса: футуролог, изобретатель Рэй Курцвейл, разработчик технологии протезирования мозга Тед Бергер, молекулярный генетик Джордж Черч, нейробиолог Массачусетского технологического института Эд Бойден, разработчик человекоподобных роботов Дэвид Хэнсон, создатель роботов-андроидов Хироси Исигуро, учредитель и глава фонда X-Prize Питер Диамандис, крупнейший благотворитель Оксфордского университета за всю его историю Джеймс Мартин и многие другие.

Конгресс вызвал большой интерес со стороны зарубежных СМИ. О мероприятии написали такие крупные издания, как Huffingtonpost, Forbes, MIT Technology Review, CNN Money

Открытое письмо Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну

Нью-Йорк, 12 марта 2013 года. 23 участника Второго международного конгресса «Глобальное будущее 2045» (GF2045) обратились к Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну с просьбой поддержать создание новой эволюционной стратегии человечества и проект «Аватар» Стратегического общественного движения «Россия 2045».

Открытое письмо подписано президентом GF2045 Дмитрием Ицковым и другими докладчиками конгресса — мировыми учеными, предпринимателями, духовными лидерами, футурологами и философами, которые соберутся 15-16 июня в Линкольн-центре в Нью-Йорке на конгрессе «Глобальное будущее 2045».

«Мир находится на пороге глобальных перемен. Экологический, политический, антропологический, экономический и другие кризисы усугубляются. Развязываются войны, бездумно расходуются ресурсы, загрязняется планета. Общество переживает кризис потребительской модели существования, кризис целей и ценностей. Большинство национальных лидеров озабочены лишь краткосрочной внутренней стабильностью в своих странах и не уделяют должного внимания проблемам будущего цивилизации».

В письме участники конгресса GF2045 обращают внимание Генерального секретаря на то, что для перехода на более высокий этап развития цивилизации жизненно необходима научно-техническая революция и значительные духовные преобразования, которые будут находиться в неразрывной взаимосвязи, поддерживая и дополняя друг друга.

В основу научно-технической революции могут лечь прорывные аватар-технологии, ключевыми составляющими которых являются: разработка антропоморфных роботов, систем дистанционного управления и интерфейсов «мозг — компьютер», создание системы жизнеобеспечения мозга на базе искусственного тела, изучение основных принципов работы мозга человека, разработка его функциональной модели и поиск методов протезирования отделов мозга, создание полного искусственного аналога мозга, исследование сознания человека и изучение перспектив его дальнейшего воплощения в небиологическом субстрате.

Письмо Пан Ги Муну подписали: Дмитрий Ицков, Рэймонд Курцвейл, Джеймс Мартин, Теодор Бергер, Питер Диамандис, Роберт Турман, Амит Госвами, Дэвид Хэнсон, Александр Каплан, Бен Герцель, Наташа Вита-Мор, Рэндал Куне, Андерс Сандберг, Стюарт Хамерофф, Кен Хейворт, Давид Дубровский, Виталий Дунин-Барковский, Александр Панов, Уильям Бушелл, Лазар Пухало, Свами Вишнудевананда Гири Джи Махарадж, Алан Брилл, Найджел Экланд.

Освещение в СМИ

В мае 2011 года российские СМИ обошла информация о видеообращении голливудского киноактёра Стивена Сигала к премьеру Владимиру Путину, в котором он предложил главе Правительства РФ встретиться и обсудить детали проекта «Россия-2045».

В июле-сентябре того же года интернет-телеканал «Нейромир-ТВ» посвятил проекту 7 своих передач.

1 октября 2011 года в газете The New York Times проскочило ошибочное утверждение о личном интересе В. Путина к идее бессмертия, по поводу чего Ицков выступил с опровержением, опубликованным агентством Reuters.

Обращение к участникам списка Forbes

В начале июля 2012 года Дмитрий Ицков от имени движения обратился к миллиардерам-участникам списка Forbes The World’s Billionaires List с призывом подарить людям вечную жизнь, профинансировав исследования в области кибернетического бессмертия и искусственного тела, проводимые под эгидой движения.

Обращение было широко распространено СМИ (публикации в «Утро. Ru», CNews, Правде. Ру), в том числе, после перепечатки в Daily Mail, в западной прессе (публикации в Forbes, Popular Science, La Stampa и др.).

Дмитрий Ицков на страницах The New York Times

В преддверии второго конгресса «Глобальное будущее 2045» в Нью-Йорке основатель Движения «Россия 2045» и президент конгресса Дмитрий Ицков стал героем газеты The New York Times, попав на обложку секции бизнес её воскресного номера.

Реакция на движение

Некоторые ученые относятся к идеям движения настороженно, в первую очередь к его этической компоненте. Помимо вышеупомянутой Комиссии по борьбе с лженаукой, критически высказались о движении руководитель Института синергийной антропологии при Высшей школе экономики Сергей Хоружий, завкафедрой биомедицинской этики Российского государственного медицинского университета Ирина Силуянова, философ Пиама Гайденко.

В то же время ряд известных в мире персон поддержал движение. В дополнение к С. Сигалу, о поддержке проекта «Аватар» заявил Далай-лама XIV.

Согласно проведённому Левада-Центром 20-23 января 2012 года опросу, 45 % россиян поддержали бы общественное движение, выступающее за радикальное продление жизни. После обращения Ицкова к участникам списка Forbes на сайте одного из телеканалов канадской CBC проводился опрос, в ходе которого 53 % участников выбрали ответ, что хотели бы получить бессмертие при помощи кибернетических технологий.

Пожалуй, наиболее курьёзной является реакция эксперта американского телеканала Scrap TV доктора Говарда По, который убеждён, что созданный в России киборг будет коммунистом, помешанным на убийстве детей.

В то же время среди участников проекта «Аватар» такие известные ученые, как профессор МГУ Александр Каплан, создатель первой в России лаборатории по нейроинтерфейсам, Давид Дубровский, профессор, сопредседатель Научного совета РАН по искусственному интеллекту, Теодор Бергер, создатель технологии протезирования мозга в Университете Южной Калифорнии, Эд Бойден, профессор Mассачусетского технологического института, Рэймонд Курцвейл, директор по техническим разработкам корпорации Google, Стюарт Хамерофф, профессор Университета Аризоны, Хироси Исигуро, директор центра робототехники в Осаке.

Ссылки

• [2045.ru Официальный сайт движения] (рус.)
• [gf2045.ru Официальный сайт международного конгресса «Глобальное будущее 2045»] (рус.)

См. также

• Трансгуманизм
• Иммортализм
• Футурология
• Технологическая сингулярность
• Трансчеловек

Отрывок, характеризующий Россия 2045

Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.