Роста (Мурманск)

Роста — историческая часть города Мурманска. Находится в северной части города. Название района по одной из версий происходит от протекающей рядом реки Роста, по другой от аббревиатуры РОСТ (Район Особого Строительства).^{[уточнить]} Очень давно район Роста был отдельным посёлком Мурманской области. По мере строительства Мурманска Роста присоединилась к городу, стала частью Ленинского округа. Улицы носят имена выдающихся людей истории — адмирала Нахимова, адмирала Ушакова. Экологически Роста — один из благоприятных районов города. Здесь меньше, чем в центре, уровень загазованности воздуха от автомобилей, больше многолетних высоких деревьев (на севере в основном растут карликовые берёзы и прочие невысокие деревья). Развитая инфраструктура: детские сады, школы, дом детского творчества имени Торцева, кинотеатр «Аврора», фитнес-клубы, круглосуточные магазины и другие объекты инфраструктуры. Здесь расположен судоремонтный завод (ОАО «Звездочка», филиал «35 СРЗ»), строительство которого началось в 1936 году заключенными и завершилось в 1938 году. Через территорию завода проходят эшелоны с отработанным ядерным топливом с РТП «Атомфлот». Завод оборудован открытой площадкой для хранения твердых радиоактивных отходов. На территории завода имеется хранилище свежего ядерного топлива.

Улицы

Название	Названа в честь	Описание
Улица Адмирала Лобова (ранее — улица Флотская)	адмирал флота Семён Михайлович Лобов	главная улица Росты
Улица Береговая		расположена на берегу Кольского залива
Улица Дежнёва	путешественник и исследователь Семён Иванович Дежнёв
Улица Жуковского	учёный Николай Егорович Жуковский.
Улица Набережная		на берегу реки Росты
Улица Нахимова	адмирал Павел Степанович Нахимов	связывает Росту с Нижне-Ростинским шоссе
Улица Нижняя Роста		на берегу реки Росты
Улица Осипенко	лётчица Полина Денисовна Осипенко
Улица Позднякова	лётчик Алексей Павлович Поздняков
Улица Разина	руководитель восстания Степан Разин	расположена между улицами Нахимова и Торцева
Улица Ростинская		расположена на въезде в Росту с Нижне-Ростинского шоссе.
Улица Сафонова	лётчик Борис Феоктистович Сафонов
Улица Сивко	морской пехотинец Иван Михайлович Сивко
Улица Торцева	лейтенант Александр Григорьевич Торцев	на улице расположены Дом офицеров и Военно—морской музей Северного флота, школа искусств №3, дом детского творчества им. Торцева и единственная в городе вечерняя школа (№7).
Улица Ушакова	адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков
Арктический переулок	Арктика	соединяет улицы Сафонова и Лобова
Брянский переулок	Брянск

Литература

• А. А. Киселёв «Мурманск в истории улиц и площадей».
• В. В. Сорокажердьев «Они сражались в Заполярье — герои Советского союза 1939—1945».

Отрывок, характеризующий Роста (Мурманск)

После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.