Ростовский стрелковый полк народного ополчения

Ростовский стрелковый полк народного ополчения
Годы существования	10 июля 1941 - октябрь 1942
Страна	СССР СССР
Подчинение	командиру
Входит в	56-я армия
Тип	стрелковый полк
Функция	защита
Численность	воинская часть
Участие в	Великая Отечественная война: оборона Ростова-на-Дону Ростовская наступательная операция Битва за Кавказ
Командиры
Известные командиры	Варфоломеев М. А. Скачков Н. Ф.

Ростовский стрелковый полк народного ополчения — иррегулярная воинская часть Вооружённых сил СССР, входившая в 1941 — 1942 годах в состав 56-й армии.

Полное наименование

Ростовский отдельный стрелковый полк народного ополчения

В составе

• Гарнизон города Ростов-на-Дону, 56-я армия, Южный фронт
• 339-я стрелковая дивизия, 56-я армия, Северо-Кавказский фронт
• 339-я стрелковая дивизия, 56-я армия, Черноморская группа войск Закавказского фронта

История формирования

Во исполнение постановления СНК СССР от 24 июня 1941 года о создании в прифронтовой полосе из числа добровольцев истребительных батальонов для борьбы со шпионско-диверсионными и десантными группами противника Ростовский горком партии и горисполком приняли решение о сформировании отрядов Ростовского народного ополчения. 10 июля начальник Ростовского гарнизона генерал-майор А. А. Гречкин издал приказ о формировании Ростовского стрелкового полка народного ополчения. 10 ноября 1941 года в его состав был включён Ростовский коммунистический полк народного ополчения, состоявший из коммунистов партийных организаций промышленных предприятий, учреждений и учебных заведений города, в основном непризывного возраста, который был сформирован 15 октября. Общая численность полка к моменту его выступления на прередовую составляла около 3 000 человек.

Боевой путь

Боевое крещение Ростовский стрелковый полк народного ополчения принял 20 ноября 1941 года, когда передовые части немецких войск уже вступали в Ростов. В этот день военный совет 56-й армии отдал приказ армейским соединениям, понёсшим большие потери в оборонительных боях, отойти на левый берег Дона и занять там оборону. Прикрывать отход и переправу через Дон советских войск было поручено частям Ростовского гарнизона, основу которого составляли 33-й мотострелковый полк, 230-й конвойный полк НКВД и Ростовский полк народного ополчения. Стойкое сопротивление этих частей обеспечило успешный вывод войск 56-й армии на новые позиции.

При подготовке Ростовской наступательной операции перед частями Ростовского гарнизона была поставлена задача первыми форсировать Дон и закрепиться на правом берегу реки. В ночь с 27 на 28 ноября 2-й батальон полка во главе с командиром батальона Репиным Г. К. (до войны инженер треста «Кавэлектромонтаж») переправился по тонкому льду Дона в районе цементно-шиферного завода и закрепился в развалинах главного корпуса. Затем реку форсировали остальные подразделения полка. Захватив плацдарм на правом берегу, от цементно-шиферного завода до железнодорожного моста, ополченцы удерживали его до подхода основных сил. В ночь с 28 на 29 ноября ополченцы, вооружённые только ручным огнестрельным оружием и гранатами, атаковали вражеские доты, забросав их связками гранат. В 9 часов утра полк сломал оборону противника и начал развивать наступление вглубь города, освободив Железнодорожный район и центральную часть Ростова. За умелые боевые действия при освобождении города, высокую боеспособность, мужество и отвагу личного состава 29 декабря 1941 года Ростовский полк народного ополчения был зачислен в кадровые части Красной Армии.

В июле 1942 года, когда немецкие войска вновь подступили к Ростову, перед полком была поставлена задача: занять оборону на участке поселок им. Чкалова — аэропорт — станица Аксайская и прикрыть переправы через Дон, по которым отступали части 56 А. Полк оставлял город в последний момент и его переправа через Дон проходила под массированным вражеским обстрелом. Из 2 000 человек, выступивших из Ростова, к станице Кагальницкой вышло всего около 800 ополченцев.

Осенью 1942 года полк, включённый в состав 339-й стрелковой дивизии, сражался в предгорьях Кавказа, защищал Папайский перевал, прикрывая дорогу Новороссийск — Туапсе. К октябрю в составе полка оставалось всего 140 человек.

За мужество и героизм, проявленные в боях за город Ростов-на-Дону и на Северном Кавказе, 37 бойцов и командиров Ростовского стрелкового полка народного ополчения были награждены орденами и медалями.

Состав полка

• Штаб
• Три стрелковых батальона
• Отдельный взвод связи
• Отдельный санитарный взвод

Штаб полка

Командиры полка:

• июль 1941 — август 1942 г. — Варфоломеев Михаил Александрович (до войны — капитан запаса, заместитель директора автосборочного завода)
• август — сентябрь 1942 г. — Скачков Николай Фёдорович, майор (до назначения — зам. ком. полка по строевой части)

Военком полка — Штахановский Порфирий Александрович (до войны — начальник отдела рабочих кадров управления Северо-Кавказской железной дороги)

Начальник штаба — Плютто Василий Васильевич (до войны — служащий управления Северо-Кавказской железной дороги)

Память

• В память о Ростовском стрелковом полку народного ополчения его название присвоено одной из площадей Ростова-на-Дону. В 2005 году на площади был установлен памятный знак.
• Имена пятнадцати героев-ополченцев: М. А. Варфоломеева, А. С. Катаева, В. П. Текучева, Т. А. Малюгиной, А. А. Арефьева, Н. Ф. Скачкова, П. М. Юфимцева, Г. А. Деревянко, М. М. Горбачева, Ф. Я. Ищенко, А. А. Ивахненко, Саши Чебанова, П. А. Штахановского, К. Поповского, А. А. Самошкина присвоены улицам города.
• На братском кладбище в Кировском районе Ростова сооружен памятник. На фасаде постамента сделана надпись: «Здесь похоронены воины Ростовского полка народного ополчения, погибшие при освобождении и обороне города Ростова-на-Дону 20-29 ноября 1941 года. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины».
• На зданиях Ростовского государственного строительного университета, средних школ № 43 и № 60 установлены мемориальные доски в память о том, что здесь в первые месяцы Великой Отечественной войны сформировались подразделения Ростовского полка народного ополчения.
• В городском физико-математическом лицее № 33 создан музей Ростовского народного ополчения.

Литература

• «В бой шли не только солдаты» (о первой оккупации г. Ростова-на-Дону в ноябре 1941 года) // газета «Молот» № 177—178 от 02.12.2005.

Отрывок, характеризующий Ростовский стрелковый полк народного ополчения

– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.