Ростокино (Москва)
| Ростокино | |
 Село Ростокино на карте 1915 года | |
| История | |
|---|---|
| Первое упоминание | |
| В составе Москвы с | |
| Статус на момент включения |
село |
| Расположение | |
| Округа | |
| Районы | |
| Станции метро | |
| Координаты |
55°50′15″ с. ш. 37°38′46″ в. д. / 55.83750° с. ш. 37.64611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.83750&mlon=37.64611&zoom=18 (O)] (Я) |
Ростокино — бывшее село, вошедшее в состав Москвы в 1917 году. Располагалось на территории современного района Ростокино.
Происхождение названия
В современном русском языке слово не употребляется. Оно принадлежит к общеславянскому языковому фонду и означает «раздвоение на два потока». Село стояло на Яузе и впадавшей в неё речке Горяинке, образуя в плане фигуру, похожую на развилку[1].
История
Село Ростокино известно ещё с XV века, тогда его владельцем был Михаил Борисович Плещеев, видный деятель эпохи Василия Тёмного. В 1446 или 1447 году, после смерти свой жены Соломониды, Плещеев за упокой её души передал Ростокино «с серебром, и с хлебом, и с сеном, и со всем, что к тому селу потягло, и с пустошами» Троице-Сергиеву монастырю[2].
Став монастырским, село быстро богатело, так как его жители имели «обельную грамоту», освобождавшую их от всех казённых повинностей и податей. В Ростокино, на Яузе стояла мельница, помол которой шёл в монастырскую казну. По документам также известно, что в селе находилась деревянная церковь Воскресения Христова[2].
28 сентября 1552 года неподалёку от Ростокино, рядом с Троицкой дорогой, москвичи встречали царя Ивана IV после победы над Казанским ханством[3].
«И прииде государь к царствующему своему граду Москве, и стречаху государя множество народа. И толико множество народа, и поля не вмещаху их: от рекы от Яузы и до посада и по самой град, по обе страны пути, безчислено народа, старии и унии, велии гласы вопиющий, ничтоже ино слышати, токмо: Многа лета царю благочестивому, победителю варварскому и избави телю християньскому!»[4]
В конце XVI века по соседству с Ростокиным появилось другое село Леоново. В XVIII веке оно принадлежало учёному, действительному статскому советнику Павлу Григорьевичу Демидову, в гостях у которого бывали Н. И. Новиков и Н. М. Карамзин[1].
В Смутное время Ростокино было разорено проходившими польско-литовскими отрядами и казаками, поддерживающими Лжедмитрия I и Лжедмитрия II. В последующие годы, его восстановление проходило очень медленно[2].
В 1764 году село перешло в ведение Коллегии экономии, крестьяне наряду с земледелием стали заниматься извозом. При Павле I Ростокино было передано митрополиту Платону, а при Александре I вновь стало собственностью государства[2].
Со второй половины XIX века Ростокино постепенно превращается в промышленный пригород. В 1852 году здесь начинает работать бумагопрядильная фабрика коллежского советника Владимира Матвеевича Молчанова. Рядом находилась фабрика ситценабивная фабрика купца Николая Яковлевича Константинова. А также заводы по изготовлению брезента, производству револьверных патронов, отбельно-крутильное заведение[2].
В 1903—1908 годах была построена Московская окружная железная дорога, которая в 1917 году стала официальной границей города. Ростокино оказалось внутри кольца, на котором рядом с селом была построена станция «Ростокино». В послевоенное время территория бывшего села начала застраиваться типовыми жилыми домами[1].
Название села сохранено в названии района Ростокино, Ростокинского акведука, путепровода, улицы, Ростокинских мостов и станции малого кольца МЖД.
Современность
В настоящее время в районе проживает около 29000 жителей, в районе 148 зданий, включая новые 58-этажные здания жилого комплекса "Триколор".
На территории района есть станция метро "Ботанический сад", проложены 3 троллейбусных линии, 8 автобусных маршрута, трамвайная и монорельсовая линии, железнодорожная платформа "Яуза".
В районе работают 18 промышленных предприятий: АООТ "Русский мех" , АООТ "Яуза-хлеб", АОЗТ "Ростокинская комвольно-отделочная фабрика", АООТ МПШО "Смена", АО "Детская мебель".
В районе 5 ВУЗов: ВГИК (2 отд.), МГПУ, МГСУ, Психологии и педагогики, Экономики и культуры при интерколледже РАН-Академии УСК "Искра", киностудия имени Горького, театр Кукол, гостиницы "Байкал" и "Турист", Центральная больница имени Семашко.
Напишите отзыв о статье "Ростокино (Москва)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.rostokino.info/plugins/content/content.php?content.28 История района]. Официальный сервер района Ростокино. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwRsJbRv Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 Аверьянов К. А. История московских районов: Энциклопедия. — М.: Астрель, АСТ, 2008. — С. 830. — ISBN 978-5-17-029169-4.
- ↑ Татьяна Бирюкова. [pro-iskysstvo.ru/content/view/25/1/1/1/ В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей]. Про искусство. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwRqTsql Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
- ↑ [www.nashaepoha.ru/?page=obj44203&lang=1&id=704 Царь Иоанн Васильевич. Гимнография.]. Наша Эпоха. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwRqzouI Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
Отрывок, характеризующий Ростокино (Москва)
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
