Ростоцкий, Станислав Иосифович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ростоцкий.
Станислав Иосифович Ростоцкий
Место смерти:

Выборг, Ленинградская область, Россия

Профессия:

кинорежиссёр, актёр, сценарист, театральный педагог

Награды:

Станисла́в Ио́сифович Росто́цкий (1922 — 2001) — советский и российский кинорежиссёр, актёр, сценарист, педагог. Народный артист СССР (1974). Лауреат Ленинской (1980) и двух Государственный премий СССР (1970, 1975). Член ВКП(б) с 1951 года.





Биография

Станислав Ростоцкий родился 21 апреля 1922 года в городе Рыбинске (ныне в Ярославской области). Его отец, Ростоцкий Иосиф Болеславович (1890—1965), имел польские корни и был врачом, впоследствии став известным деятелем здравоохранения. Мать, Ростоцкая Лидия Карловна (1882—1964), — домохозяйка. В 1940 году Станислав окончил школу и поступил в Институт философии и литературы.

В мирное время Станислав Ростоцкий числился после призыва 1940 года нестроевым из-за болезни позвоночника. Однако в феврале 1942 года его призвали в армию. Служил сначала в 46-й запасной стрелковой бригаде, дислоцировавшейся у станции Сурок в Марийской АССР. В сентябре 1943 года С. Ростоцкий «сбежал» на фронт. Воевал гвардии рядовым в 6-м гвардейском кавалерийском корпусе. Участвовал в боях, пройдя путь от Вязьмы и Смоленска до Ровно, а корпус закончил войну в Праге. 11 февраля 1944 года под городом Дубно, что на Западной Украине, Станислав Ростоцкий получил тяжёлое ранение. Потом были госпитали в Ровно и Москве, операции, пункции, перевязки. В августе 1944 года он из гвардии рядового превратился в инвалида войны второй группы.

В сентябре 1944 года стал студентом Института кинематографии, в мастерской Г. М. Козинцева. Учился семь лет, поскольку одновременно с учёбой работал в картинах мастера на киностудии «Ленфильм». Когда учёба подошла к концу, Г. М. Козинцев назвал фамилию Ростоцкого как режиссёра, готового сразу работать в художественном кинематографе. Дипломную картину «Пути-дороги» закрыли и не выпустили на экраны по идейным соображениям[1]. В 1952 году Ростоцкий получил направление на ЦКДЮФ имени М. Горького, где ему суждено было остаться на всю жизнь. Преподавал во ВГИКе.

Дважды фильмы Ростоцкого были номинированы на премию Американской киноакадемии «Оскар» («А зори здесь тихие», «Белый Бим Чёрное ухо»), трижды, по опросам журнала «Советский экран», его картины признавались лучшими фильмами года («А зори здесь тихие», «Доживём до понедельника», «Белый Бим Чёрное ухо»).

В 1998 году как актёр Станислав Ростоцкий снялся в многосерийном телефильме режиссёра А. Орлова «На ножах» (по роману Н. С. Лескова), исполнив роль генерала Синтянина.

Станислав Ростоцкий является автором многочисленных статей в журналах «Искусство кино», «Советский экран», глав в сборниках воспоминаний об С. М. Эйзенштейне, Г. М. Козинцеве, А. Н. Москвине, Л. Ф. Быкове. Он — член Союза кинематографистов СССР и РСФСР, был председателем жюри пяти Московских международных кинофестивалей (1975, 1977, 1979, 1981, 1983).

С. И. Ростоцкий скоропостижно скончался 10 августа 2001 года[2] (по другим источникам — 11 августа[3] или 14 августа[4]) на пути из Высоцка в Выборг, куда был приглашён на фестиваль «Окно в Европу». По словам его жены, Ростоцкий целый день жаловался на сердце, однако машину повел сам. Управляя автомобилем, почувствовал острую боль в груди, успел остановить машину. Звонок от супруги на пульт «Скорой помощи» поступил в 23.02 10 августа 2001 г. По словам главврача Выборгской станции «Скорой медицинской помощи» Александра Койдана, Ростоцкого, скорее всего, можно было спасти, если бы у бригады интенсивной терапии, прибывшей по вызову бригады «Скорой помощи», был дефибриллятор, который работает от бортовой сети автомобиля.[5] Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Жена — актриса Н. Е. Меньшикова (1928—2007). Сын — актёр и режиссёр А. С. Ростоцкий (1957—2002). Внучка — Ольга.

Фильмография

Режиссёр

Сценарист

Второй режиссёр

Актёр

  • 1998 — На ножах — генерал Иван Демьянович Синтянин, муж Александры

Художественный руководитель

Признание и награды

Память

В феврале 2002 года школе г. Высоцка Ленинградской области было присвоено имя режиссёра Станислава Иосифовича Ростоцкого, который прожил в Высоцке более 15 лет.[8]

См. также

Напишите отзыв о статье "Ростоцкий, Станислав Иосифович"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.paradisegroup.ru/rolan_magazine/?issue=2005054-49&article=299397 Ростоцкие-Меншиковы]
  2. ↑ [moscow-tombs.narod.ru/2001/rostotsky_si.htm Московские могилы. Ростоцкий С.И]. Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fc4yxhIr Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].
  3. ↑ [kino-cccp.net/publ/16-1-0-2 Ростоцкий Станислав Иосифович — Биографии — Фильмографии]
  4. ↑ [www.bochkavpechatleniy.com/social/blog/23142/48753 Подтверждение — Золотая Бочка]
  5. ↑ [www.kp.ru/daily/22611/11498/ Станислав Ростоцкий умер за рулем любимой машины // KP.RU]. Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fc50k7Z2 Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].
  6. ↑ Указ Президента РФ от 7 июня 1996 г. № 844
  7. ↑ Ростоцкий Станислав Иосифович (1922—2001) // Кто есть кто в современной культуре : В 2 вып. / Гл. ред. С. М. Семенов, авт. и сост. Н. И. Шадрина, Р. В. Пигарев и др.. — М.: МК-Периодика, 2006—2007. — ISBN 5-93696-007-3, 5-93696-010-2.
  8. ↑ [vys.cit-vbg.ru/HYST.htm ИСТОРИЯ ШКОЛЫ]

Ссылки

  • [borikkk.ru/Segodnya-ni-ot-kogo-ne-uslyishishj---Mne-styidno.html «Сегодня ни от кого не услышишь — 'Мне стыдно!»] — интервью Эльги Лындиной с С. И. Ростоцким
  • Станислав Ростоцкий (англ.) на сайте Internet Movie Database
Фильмы Станислава Ростоцкого

Отрывок, характеризующий Ростоцкий, Станислав Иосифович

– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ростоцкий,_Станислав_Иосифович&oldid=81351259»