Ротенберг, Борис Романович

Борис Романович Ротенберг
Род деятельности:	предприниматель, менеджер
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Супруга:	Ирина Харанен Карина Ротенберг (с 2009 года)
Дети:	Роман Борис Дани, София, Леона

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Борис Романович Ротенберг (род. 3 января 1957 года, Ленинград, РСФСР, СССР) — предприниматель, менеджер, совладелец и член совета директоров СМП Банка («Северный морской путь»). Вице-президент Федерации дзюдо России. Заслуженный тренер России, кандидат педагогических наук.

Биография

Борис Ротенберг родился 3 января 1957 года в Ленинграде.

В 1968 году записался в секцию самбо к Анатолию Рахлину, где уже тренировались его старший брат Аркадий и Владимир Путин. В молодости выступал за сборную города, был неоднократным призёром чемпионатов СССР и Кубков СССР среди юношей и молодёжи. В 1974 году стал мастером спорта по дзюдо, в 1980 году — мастером спорта по борьбе самбо. В 1978 году окончил Ленинградский институт физической культуры и спорта им. П. Ф. Лесгафта. В 1992 году стал тренером профессионального клуба дзюдо «Чикара» в Хельсинки.

В 1998 году вернулся в Петербург.

В 2001 году вместе с братом основал СМП Банк («Северный морской путь»). Позже братья получили контроль над частью активов ФГУП «Росспиртпром».

С 2001 года — генеральный директор Общества спортивных единоборств «Отечество».

В 2003 году зарегистрировал в Москве две фирмы по одному адресу в Коломенском проезде — «База-торг» и «Поставка». В 2003—2004 годах был младшим партнёром концерна в компании «Газтагед» (25 % через «База-торг»), через которую шли закупки труб для «Газпрома». Оборот компании составлял около 1 млрд долларов США. В 2005 году директор по корпоративным исследованиям компании Hermitage Capital Management Вадим Клейнер в своём докладе назвал несколько посредников, которые получали непонятные льготы от «Газпрома», в частности, в качестве посредника по операциям с трубами для «Газпрома» был назван «Газтагед». Фирма «Поставка» в 2008 году находилась в процессе ликвидации, ранее владела горно-алтайской компанией «Сибгазимпэкс» (на 25 %; ликвидирована в 2007 году), остальные 75 % компании контролировала «Газкомплектимпэкс» (дочернее предприятие «Газпрома»).

В 2008 году Борис вместе с братом приобрёл 10 % акций Новороссийского морского торгового порта, выкупил у «Газпрома» пять строительных подразделений («Волгогаз», «Ленспецстройгаз», «Спецгазремстрой», «Волгограднефтемаш» и «Краснодаргазстрой»), создав корпорацию «Стройгазмонтаж».

В 2009 году депутат Госдумы Ашот Егиазарян называл Бориса Ротенберга одним из совладельцев отеля «Москва», вокруг которого развернулась ожесточённая борьба — контроль над ним пытались установить структуры Сулеймана Керимова.

В 2009 году Ротенберги упоминались в роли партнёров девелоперской компании «МСМ-5», выигравшей тендер Минобороны на строительство 225 000 м² жилья в Московской области.

В начале 2010 года подконтрольные Аркадию и Борису Ротенбергам компании подали в Федеральную антимонопольную службу заявку на приобретение трейдера «Северный европейский трубный проект», крупного поставщика труб «Газпрому», который, как планировалось, должен был поставлять трубы для газопровода «Северный поток».

C октября 2010 года братья Ротенберги приобрели у структур «Газпрома» 100 % акций Открытого акционерного общества «Теплоэнергетическая компания Мосэнерго», после чего совет директоров компании возглавил Игорь Аркадьевич Ротенберг.

С 2012 года время от времени выступает за собственную команду в кузовных автогонках. В 2014 году принял участие в суточном автомарафоне в Дейтоне.

17-го июля 2013 года был назначен президентом ФК «Динамо» (Москва). Ровно через два года объявил об уходе.

20 марта 2014 года Борис и Аркадий Ротенберги попали под действие экономических санкций, введённых президентом США Бараком Обамой из-за «нарушения суверенитета и территориальной целостности Украины». «…они оба усмотрели в действиях США косвенное признание своих заслуг перед российским государством», — сообщил «Интерфаксу» источник в окружении бизнесменов.

Семья

Первая жена Ирина Харанен — финская гражданка, генеральный директор фирмы Anirina OY (Хельсинки), управляющий директор фирмы «Николь» (Санкт-Петербург).

Двое сыновей от первого брака — Роман, вице-президент по маркетингу и развитию бизнеса хоккейного клуба СКА (Санкт-Петербург) с мая 2011 года и первый вице-президент ФХР с декабря 2014 года, владелец 80 % акций маркетингового агентства «Телеспорт» (официального партнера РФС), до того работал в Управлении внешних коммуникаций «Газпром Экспорт»; и Борис-мл. (род. 1986; гражданин Финляндии) — футболист.

Вторая жена — Карина Ротенберг. Родилась в Санкт-Петербурге, училась в английской гимназии № 248 на проспекте Народного Ополчения. В 1993 году вместе с семьёй уехала на постоянное жительство в США. В Атланте поступила в университет, изучала международный бизнес и маркетинг, получила MBA. Познакомилась с Борисом Ротенбергом в августе 2008 году в возрасте 29 лет, венчание состоялось 2 августа 2009 года в Преображенском соборе Санкт-Петербурга. Является матерью близнецов Дани и Софии, а также Леоны. Увлекается лошадьми и помощью бродячим собакам, является главой Федерации конного спорта Москвы.

Брат — Аркадий Ротенберг, компаньон Бориса. Его сын Игорь Ротенберг (род. 1973) — председатель совета директоров ОАО «Теплоэнергетическая компания Мосэнерго»"; Павел Ротенберг (род. 2000) — хоккеист.

Состояние

Входит в рейтинг журнала Forbes с 2010 года, занимая 100 место с состоянием 700 млн долларов США. В 2011 году занимал 170 место в рейтинге «Богатейшие бизнесмены России», с состоянием 550 млн $. В 2015 повысил свои позиции в рейтинге с состоянием $1,5 млрд.

В Рейтинге российских миллиардеров 2010 года, по данным журнала Финанс занимает 81 место с состоянием 930 млн долларов США.

Основные резиденции находятся в Москве и в Монако.

Отрывок, характеризующий Ротенберг, Борис Романович

Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…