Роулендс, Джина

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Роулэндс, Джина»)
Перейти к: навигация, поиск
Джина Роулендс
Gena Rowlands

Студийная фотография 1960-х годов
Гражданство:

США США

Профессия:

актриса

Карьера:

1954 — наст. время

Вирджи́ния Кэ́трин (Джи́на) Ро́улендс (англ. Virginia Cathryn «Gena» Rowlands, род. 19 июня 1930, Мадисон, Висконсин) — американская актриса, член актёрской династии Кассаветисов.





Биография

Роулендс училась в колледже, а затем в Университете Висконсина и получила актёрское образование в Академии драматического искусства в Нью-Йорке. Её дебют на сцене состоялся в нью-йоркском «Провинстаун Плейхаузе», где она начинала работать ещё гардеробщицей. До конца 1950-х гг. Джина играла исключительно в театре, в частности на Бродвее. Её дебютом в кино стала роль по контракту с «Metro-Goldwyn-Mayer» в фильме Жозе Феррера 1958 года «Высокая цена любви».

Роулендс была замужем за актёром и режиссёром Джоном Кассаветисом, который снял её во многих своих фильмах, таких как, например, «Глория» 1980 года. Их общий сын Ник Кассаветис снял Джину Роулендс во многих фильмах, в частности, в фильме «Срывая звёзды», снятом по сценарию отца.

У Роулендс четверо детей. Актрисой также стала Александра Кассаветис, а режиссёром — Зои Кассаветис.

Фильмография

Награды и номинации

Награда Год Категория Фильм/Телесериал Результат
Оскар 1975 Лучшая женская роль Женщина под влиянием Номинация
1981 Лучшая женская роль Глория Номинация
Золотой глобус 1975 Лучшая женская роль в драме Женщина под влиянием Победа
1978 Лучшая женская роль в драме Премьера Номинация
1981 Лучшая женская роль в драме Глория Номинация
1984 Лучшая женская роль в мини-сериале или телефильме Ребёнок четверга Номинация
1986 Лучшая женская роль в мини-сериале или телефильме Ранний мороз Номинация
1988 Лучшая женская роль в мини-сериале или телефильме История Бэтти Форд Победа
1993 Лучшая женская роль второго плана в мини-сериале, телесериале или телефильме Без ума от любви Номинация
2003 Лучшая женская роль второго плана в мини-сериале, телесериале или телефильме Истерическая слепота Номинация
Эмми 1986 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме Ранний мороз Номинация
1987 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме История Бэтти Форд Победа
1992 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме Лицо чужака Победа
2000 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме Цвет любви: История Джейси Номинация
2002 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме Неукротимая Айрис Номинация
2003 Лучшая женская роль второго плана в мини-сериале или фильме Истерическая слепота Победа
2007 Лучшая женская роль в мини-сериале или фильме Что если бы Бог был солнцем? Номинация
2009 Лучшая приглашённая актриса в комедийном телесериале Дефективный детектив Номинация
Дневная премия «Эмми» 2004 Лучшая роль в детском, юношеском или семейном сериале Невероятная миссис Ритчи Победа
Премия Гильдии киноактёров США 1997 Лучшая женская роль Срывая звёзды Номинация
2008 Лучшая женская роль в телефильме или мини-сериале Что если бы Бог был солнцем? Номинация

Напишите отзыв о статье "Роулендс, Джина"

Ссылки


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Роулендс, Джина


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».