Рочестер (Кент)
Город
Показать/скрыть карты
|
Рочестер — приморский город в английском графстве Кент с количеством жителей около 27 тысяч. Это небольшой, но старый городок находится примерно в 50 километрах от Лондона. Город известен своими средневековыми собором и замком.[1] В окрестностях Рочестера помещено действие многих романов Диккенса.
Содержание
История
- В 43 году римляне основали колонию Durobrivae, которая впоследствии стала городом Рочестер.
- В 190 году систематически начали создаваться земляные укрепления.
- В 225 году земляные укрепления были заменены каменными, которые сохранились и по сей день.
- 427 год. Римляне оставили Великобританию.
- 600 год. Король Этельберт Кентский издал свод законов, касающихся уголовных деяний. В нём было около 90 законов.
- В 604 году Юст Кентерберийский, будущий архиепископ Кентерберийский, стал епископом города.
- 604 год. Юст основал собор в Рочестере, 42 футов (13 м) в высоту и 28 футов (8,5 м) в ширину.
- 604 год. В городе основана королевская школа.
- В 930 годы Рочестер получил право чеканить монету.
- 960 год. Построен деревянный мост через Медуэй.
- 1080 год. Гундульф начинает строить новый собор, на участке между стеной и римской Уотлинг-стрит.
- 1087 год. Гундульф начинает строительство Рочестерского замка.
- В 1215 году после двухмесячной осады город был взят Иоанном Безземельным[1].
- 1376 год. Чума в Рочестере.
- 1461 год. В городе появляется первый мэр.
- Декабрь 1688 года. Король Яков II провел свою последнюю ночь как король в доме на Хай-стрит в Рочестере. Впоследствии этот дом стал известен как дом отречения.
Достопримечательности города
В городе много достопримечательностей, но основные — это собор, построенный между 1080 и 1130 годами (центральная башня собора была построена в 1343 году), и Рочестерский замок — начало строительства в 1087 году. Замок стоит на холме, из его окон виден город и река Медуэй.
Рочестерский замок
Замок, расположенный на восточном берегу реки Медуэй в Рочестере (графство Кент).
После завоевания норманнов начали строить деревянную крепость типа motte and bailey. Важность укрепления этого места была правильной, поскольку Рочестер с южной стороны прикрывает путь к Лондону и является укреплённым узлом на подступах к Лондону, расположенных далеко от него.
В 1067 году Вильгельм I Завоеватель отдал земли Эйлесфорда в Кенте епископу Одо Байонскому.
В 1087 году Вильгельм Руфус осадил Рочестер, поскольку Одо организовал против него восстание. После захвата города и выдворения Одо, в 1087—1090 годах Гундульф, получивший известность строитель того времени, начал возводить в Рочестере замок из камня. Городская стена осталась ещё со времён Рима. Укрепления были построены непосредственно в углу стены.
В 1127 году, в соответствии с эдиктом Генриха I, замок попал в распоряжение Архиепископа Кентерберийского Уильяма де Корбейла (англ. William de Corbeille); при отдаче замка было одно условие — сделать «укрепление или башню, которые удерживать во веки веков» (англ. «fortification or tower within the castle and keep and hold it forever»). В том же году архиепископ построил четыре угловые башни, тем самым укрепив донжон в замке.
Рочестерский собор
Рочестерский собор является Норманнской церквью в Рочестере, графство Кент. Епархия является второй старейшей в Англии, старше только в Кентербери. Строительство собора было начато в 1080 году.
Город сильно пострадал в 676 году от Мерсии и викингов, но сохранил своё значение, так что, когда Вильгельм I завоевал Англию в 1066 году, он отдал церковь и её поместья своему соратнику Одо. После этого церковь стала почти нищей, ситуация изменилась только в 1082 году, когда Ланфранк, архиепископ Кентерберийский смог вернуть часть земель, которые ранее принадлежали церкви.
Немаловажную роль в становлении церкви играет также епископ Рочестера Гундульф. Он, как талантливый архитектор, считается ключевой фигурой в проектировании и строительстве Рочестерского собора.
См. также
Напишите отзыв о статье "Рочестер (Кент)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Рочестер (Кент)
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
