Ро-независимая терминация
Внутренняя терминация, (называемая также ρ-независимая терминация или Ро-независимая терминация) — это механизм остановки транскрипции гена у прокариот[1]. Суть этого механизма такова: мРНК содержит гуанин-цитозин обогащённую последовательность, которая может образовывать структуры типа шпилька в 7-20 пар оснований в длину. Гуанин и цитозин образуют друг с другом три водородные связи и поэтому связаны довольно прочно[2]. Сразу после шпильки располагается участок, обогащённый урацилом. Связи между урацилом и аденином очень слабы. Белок, связанный с РНК-полимеразой (nusA), настолько прочно связывается со шпилькой, что это вызывает временную остановку полимеразы и прекращение транскрипции[3]. В этот момент, полимераза располагается на полиурациловом участке последовательности. Слабые аденин-урациловые связи снижают энергию дестабилизации дуплекса РНК-ДНК, что позволяет им ослабить напряжение полинуклеотидной цепи и диссоциировать от РНК-полимеразы[2].
Ро-элементы, которые не содержат полиурациловой последовательности, способны приостановить РНК-полимеразу, но она, как правило, продолжает транскрипцию спустя некоторое время, поскольку дуплекс слишком стабилен, чтобы вызвать диссоциацию РНК-полимеразы и последующую терминацию.
Ро-независимая терминация транскрипции это частый случай механизма, лежащего в основе активности цис регуляторных элементов РНК, таких как рибопереключатели.
Напишите отзыв о статье "Ро-независимая терминация"
Примечания
- ↑ Farnham, PJ (1981-02-11). «Rho-independent termination: dyad symmetry in DNA causes RNA polymerase to pause during transcription in vitro.». Nucleic Acids Research 9 (3): 563–77. DOI:10.1093/nar/9.3.563. PMID 7012794.
- ↑ 1 2 Lewin Benjamin. Genes IX. — Sudbury, MA: Jones and Bartlett Publishers, 2007. — ISBN 0-7637-4063-2.
- ↑ Wilson KS, von Hippel PH (September 1995). «[www.pnas.org/cgi/pmidlookup?view=long&pmid=7568019 Transcription termination at intrinsic terminators: the role of the RNA hairpin]». Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 92 (19): 8793–7. DOI:10.1073/pnas.92.19.8793. PMID 7568019. Проверено 2010-09-20.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ро-независимая терминация
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
