Ртищев, Василий Михайлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ртищев Василий Михайлович»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
Василий Михайлович Ртищев
Дата рождения

1683(1683)

Дата смерти

после 1743

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

генерал-майор

Василий Михайлович Ртищев (1683 — после 1743) — Обер-штер-кригскомиссар и генерал-майор.

Внучатный племянник «милостивого мужа» Ф. М. Ртищева и сын комнатного и ближнего стольника и судьи Расправной Палаты при Сенате Михаила Федоровича Ртищева от его первой рано умершей жены Прасковьи Семеновны Васильчиковой.



Биография

Близость его отца ко двору доставила Василию Ртищеву возможность начать службу прямо с должности комнатного стольника царя Иоанна Алексеевича еще в 1693 (7201) году, а по кончине Иоанна (29 января 1696 года) он был пожалован в комнатные стольники к царю Петру.

Уже в 1698 г. в пятнадцать лет начал военную службу, будучи записан сержантом в Семёновский полк.

Отец его, по воле Петра Великого побывавший уже в зрелом возрасте с образовательной целью в Италии, так горячо желал и для сына подобной поездки, что, составляя завещание на случай смерти в походе, требовал от душеприказчиков, чтобы они непременно, хотя бы заняв денег, отправили сына его в чужие края года на три или на четыре; назначил ему на прожиток за границею по триста рублей в год, и определил даже, каких дворовых людей с ним послать. Волю эту, вернувшись из Азовского и Шведского Походов невредимым, Ртищев-отец осуществил лично: сын его в 1702 г. был послан «для наук в иностранные европейские государства».

По возвращении оттуда он в 1704 г. получил назначение в адъютанты капитанского чина сперва к генералу Ренне, а затем к графу Гессен-Дармштадтскому.

Только в 1707 году, января 30-го, был впервые назначен Ртищеву оклад — в размере 650 четвертей, при жалованье в 40 рублей в год.

Произведенный в майоры в 1708 году, Ртищев был по смерти графа Дармштадтского определен в том же году генеральс-адъютантом к князю А. Д. Меншикову и зачислен в конный «шквадрон» светлейшего.

Участвуя в ряде походов, он побывал в Лифляндии, где упоминается в 1709 и 1710 годах, и в Польше; был ранен.

В 1712 году, 4 августа, Ртищеву, как и его отцу и многим высшим служилым людям, велено было жить по окончании войны на острове Котлин, где раздавались земли и дворы, и разрешено построить себе дом в Петербурге, «на первый приезд».

Со времени назначения к Меншикову служебное движение Ртищев, дотоле быстрое, остановилось. Можно предположить, что на судьбе его отозвались и недовольство Петра Меншиковым, начавшееся с бытности последнего в Польше, и раскрытие злоупотреблений князя Григория Ивановича Волконского, названного Петром Иудою и наказанного жжением языка в апреле 1715 года: князь Г. И. Волконский был тестем Василия Михайловича Ртищева, который был женат с 1710 года на его дочери Пелагее.

Как бы то ни было, но Ртищев пробыл майором целых 17 лет; в этом чине попал он и в Кроншлотский драгунский полк, составленный 7 марта 1721 года из лейб-шквадрона и других войсковых частей, причем в 1722 году было велено и солдат его набирать из одних дворян лучшего образования и поведения, для подготовки их в кавалерийские офицеры, и полк этот был предназначен стать лейб-региментом (как он и был переименован 4 декабря 1725 года и как назывался до преобразования его в лейб-гвардии Конный полк).

Ртищев на коронацию императрицы Екатерины I был взять вице-капралом в кавалергарды, а затем снова стал подвигаться по службе довольно быстро: в 1725 г. произведен в подполковники с переводом из Кроншлотского в Архангелогородский драгунский полк, 3 июня 1726 года назначен комендантом в Нежин, отозван в Петербург указом Верховного Тайного Совета 20 мая 1727 г. и переведен в Петербургский драгунский полк.

При ссылке в Соловки графа Ивана Петровича Толстого, женатого с 1711 г. на старшей из двух сестер Ртищева — Прасковье Михайловне, по делу отца его, графа Петра Андреевича Толстого, тоже сосланного в Соловки, и графа Девьера — Ртищев уцелел; надо думать, поэтому, что виновник этой ссылки, всесильный тогда князь Меньшиков, считал его преданным себе человеком и не заподозрил его.

Однако первое видное назначение Ртищев получил уже после падения «герцога Ижорского», — только в царствование Императрицы Анны, при воцарении которой он примкнул к числу дворян, подписавших так называемый проект Секиотова.

Высочайше утвержденным докладом Сената Ртищев 30 августа 1730 г. был назначен обер-кригскомиссаром при армии и в течение всего царствования Анны Иоанновны был занят этой деятельностью, — «у исправления по той должности различных дел и для довольствия полков находился в Риге, Украйне и за границею».

По сообщению Кабинет-министров в Сенат от 27 июня 1736 г., назначенный обер-кригскомиссаром походного комиссариата, Ртищев нес эту обязанность во время войны с Турцией, причем в 1737 г. в Киеве перенес тяжкую болезнь.

В 1738 г. он был повышен в обер-штер-кригскомиссары и продолжал свою хлопотливую деятельность, сопряженную с постоянными разъездами: так, в начале 1739 г. он находился в Полтаве, в июле — в Харькове и т. д.

По окончании войны и по воцарении императрицы Елисаветы Петровны Ртищев в конце 1741 г. был назначен присутствовать в Московской Военной Конторе, а в следующем году состоял при вновь учрежденном Главном Комиссариате, но не долго: 25 июня 1742 г. он получил отставку с чином генерал-майора, по болезни, которая и свела его в могилу — по-видимому, вскоре после того: последние упоминания о нем в бумагах семейного архива относятся к 1744 году.

То обстоятельство, что из всех отраслей военного дела Ртищев посвятил себя хозяйственной, было, по-видимому, не случайно: хозяйственные наклонности были очень развиты в нем. Богатый отец его из многих своих имений весьма рано, уже в 1696 г. передал ему некоторые Лихвинские и иные поместья, и Ртищев начал меняться ими и вообще округлять своё состояние.

Между прочим, получил он в приданое в 1710 году поместье тестя своего князя Волконского в Суздальском уезде и 600 рублей на покупку вотчины, а впоследствии село Карцево с деревней Житцевой в Козельском уезде. В том же году в одну из козельских своих вотчин — Антоньево — он прислал добровольно поступивших к нему в Польше в крестьяне поляков и полек из разоренной Шведами Сапегиной местности около местечка Невли.

В том же году была освящена в селе Старо-Никольском, Московском родовом именье Ртищева, где в древности был Николаевский монастырь, выстроенная им по обету каменная церковь, а после 1736 г. он построил новую церковь, деревянную, в Алаторской своей вотчине — селе Архангельском-Погибелке, Новый Починок тож.

В 1722—1724 г. он скупил много земель в Ефремовском уезде при селе Нижних-Гольских или Евегани, впоследствии Ртищево тож.

По смерти отца оказавшись человеком вполне богатым, В. М. Ртищев не оставил привычек хозяйственной заботливости, которою проникнута его переписка со старшим сыном его Николаем, уцелевшая в семейном архиве.

В Москве он имел дома: в Земляном Городе, в приходе церкви великомученика Власия, в Старой Конюшенной улице и в приходе Григория Неокесарийского; имел он также дом и в Петербурге.

В 1736 г. за ним числилось уже до 2500 душ крестьян. Единственную свою дочь Марью он выдал замуж за известного мореплавателя капитан-командора Алексея Ивановича Скуратова, а трех сыновей своих разделил 5 февраля 1743 года.

В мужском поколении потомство его угасло в 1775 г. в лице внука его, гвардии капитана Василия Николаевича, сына воеводы Брянского и первого Козельского уездного предводителя дворянства Николая Васильевича Ртищева, скончавшегося в 1770 году; братья же последнего — Федор и Михаил имели только дочерей. К концу 19 века из этого рода Ртищевых, имевшего три ветви (вторая гнездилась в Мещовском уезде и угасла в 1831 г.), существовала лишь самая младшая — в Лихвинском уезде Калужской губернии и в Москве.

Напишите отзыв о статье "Ртищев, Василий Михайлович"

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

Отрывок, характеризующий Ртищев, Василий Михайлович

Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.