Руаири

Руаири Ruairi
Король Кинтайра и Гебридских островов
1209 — 1240-е
Предшественник:	Ранальд
Преемник:	Дугал III
совместно с Дональдом
Король Гарморана
1210 — 1240-е
Предшественник:	Ангус
Преемник:	Дугал III
Смерть:	1240-е
Род:	основатель клана Макруаири
Отец:	Ранальд
Дети:	Дугал, Алан

Руаири (гэльск. Ruairi) — правитель Гарморана и Гебридских островов в 1209—1240-х годах.

Руаири был сыном Ранальда, короля Островов в 1164—1209 годах, и после смерти отца разделил с братом Дональдом территории на западном побережье Шотландии и Гебридах. Руаири получил Кинтайр, Арднамерхан, а после смерти своего дяди Ангуса в 1210 году, присоединил к своим владениям Гарморан на северо-западе Шотландии и острова Эгг, Рам, Норт-Уист, Бенбекьюла, Саут-Уист и Барра.

Руаири был классическим викингом: совершал многочисленные набеги на ирландские города, воевал с королями Мэна и Шотландии. В 1220—1230 годах Руаири участвовал в мятеже Маквильямов, принадлежащих к младшей ветви правящей в Шотландии династии, против шотландских королей. Это свидетельствует о продолжении Руаири политики своего деда, короля Сомерледа. Во время экспедиции короля Шотландии Александра II на западное побережье в 1221—1222 годах, Руаири потерял Кинтайр, который был передан его брату Дональду, более лояльному к Шотландии.

Руаири имел, по крайней мере, двух сыновей: Дугала и Алана, которые продолжили антишотландскую политику своего отца. Потомки Руаири правили в Гарморане до середины XIV века.

Литература

• McDonald, R. Andrew. The Kingdom of the Isles: Scotland's Western Seaboard, c.1100-c.1336. — Tuckwell Press, Ltd., 1998. — 280 p. — ISBN 1898410852.

Отрывок, характеризующий Руаири

Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.