Руа, Микеле

Микеле Руа
Michele Rua
Рождение	9 июня 1837(1837-06-09)
Смерть	6 апреля 1910(1910-04-06) (72 года)
Почитается	Католическая церковь
Беатифицирован	1972 год
В лике	блаженный
День памяти	6 апреля
Подвижничество	священник

Микеле Руа (итал. Michele Rua, 9 июня 1837 г., Турин, Италия — 6 апреля 1910 г., Турин, Италия) — блаженный Римско-Католической Церкви, педагог, священник из монашеской конгрегации салезианцев, первый преемник основателя конгрегации Иоанна Боско.

Биография

Микеле Руа родился 9 июня 1837 года в Турине в многодетной семье. В 1852 году Микеле Руа поступил в только что организованный Иоанном Боско ораторий. В 1854 году Иоанн Боско предложил Микеле Руа создать салезианское общество (по имени святого Франциска Сальского), которое в 1859 году было официально учреждено Римским папой Пием IX. Став священником, Микеле Руа был соратником Иоанна Боско в организации деятельности основанной ими монашеской конгрегации. По особой просьбе Иоанн Боско Римский папа Лев XIII назначил Микеле Руа преемником основателя конгрегации, в 1888 году подтвердив своё решение назначением его на должность генерального настоятеля.

Микеле Руа особое внимание уделял педагогической деятельности, обогатив оратории различными кружками и гимнастическими залами, составляя специальные педагогические программы для профессиональных училищ, учреждая классические, технические и коммерческие школы. Когда число членов салезианской конгрегации стало увеличиваться, Микеле Руа стал направлять монахов в различные страны мира, тем самым, придав конгрегации новый миссионерский характер. Микеле Руа умер 6 апреля 1910 года.

Прославление

29 октября 1972 года Микеле Руа был беатифицирован Римским папой Павлом VI.

День памяти в Католической Церкви — 6 апреля.

Источник

• Eugenio Pilla, Il venerabile d. Michele Rua, Bari, Ed. Paoline, 1960;
• Luigi Castano, Il beato Michele Rua, Leumann, Rivoli, Elle Di Ci, 1992;
• Офоре А., Блаженный Микеле Руа, изд. СЦДБ, 2000 г.

Ссылки

• [www.clairval.com/lettres/it/2005/12/07/7071205.htm Биография]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Руа, Микеле

– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.