Де ла Руа, Фернандо

Фернандо Де ла Руа Fernando de la Rúa<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
президент Аргентины
10 декабря 1999 — 21 декабря 2001
Предшественник:	Карлос Менем
Преемник:	Рамон Пуэрта
Мэр Буэнос-Айреса
7 августа 1996 — 10 декабря 1999
Предшественник:	Хорхе Домингес
Преемник:	Энрике Оливера
Рождение:	15 сентября 1937(1937-09-15) (86 лет) Кордова
Награды:

Фернандо де ла Руа (исп. Fernando de la Rúa; род. 15 сентября 1937, Кордова) — президент Аргентины в 1999—2001 годах от альянса партий Гражданский радикальный союз и FREPASO. Досрочно ушёл в отставку из-за массовых беспорядков на фоне обострения экономического кризиса, который в латентной форме сопровождал всё его президентство.

Биография

Окончил Национальный университет Кордовы, где изучал право. В 1973 году был избран в Сенат от Гражданского радикального союза. На президентских выборах в сентябре 1973 году баллотировался в вице-президенты вместе с Рикардо Бальбином и занял второе место. После очередного военного переворота преподавал в Университете Буэнос-Айреса. В 1996 году стал первым избранным мэром Буэнос-Айреса и завоевал популярность на этом посту.

В 1999 году был избран президентом, набрав 48,37 % голосов против 38,27 % у ближайшего оппонента Эдуардо Дуальде (выборы проходили в один тур). Отмечается, что немалую роль в его избрании сыграла одиозность действующего президента Карлоса Менема, чьим однопартийцем был Дуальде. Перед выборами де ла Руа обещал бороться с коррупцией, преступностью и безработицей, однако пообещал сохранить созданную при Менеме неолиберальную экономическую модель. Однако именно в период его президентства основные экономические показатели Аргентины ухудшились: экономика вошла в стадию стагнации, государственный долг вырос до более чем 100 миллиардов долларов, происходил рост дефицита бюджета и безработицы. Летом 2001 года кредитные рейтинги Аргентины были понижены, что привело к дальнейшему осложнению финансового положения. Вскоре возглавляемое де ла Руа правительство столкнулось с проблемой возврата кредитов и было вынуждено прибегнуть к непопулярным мерам экономии (сокращение зарплаты госслужащим и пенсий), что привело к массовым протестам. 3 декабря был введён лимит на снятие денег с банковских счетов, а 12 декабря правительство не смогло выплатить 1,4 миллиона пенсий, поскольку наличные деньги были задействованы в процессе погашения кредитов. Параллельно в стране проходили массовые акции протеста и общенациональные забастовки против политики правительства и лично де ла Руа и министра экономики Доминго Кавальо. К 20 декабря в столкновениях с полицией погибло 20 человек, и на следующий день де ла Руа ушёл в отставку. 23/24 декабря и. о. президента объявил о дефолте по внешним обязательствам на общую сумму в 132 миллиарда долларов.

После отставки был привлечён к суду по делу о гибели протестующих во время беспорядков.

Отрывок, характеризующий Де ла Руа, Фернандо

Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.