Рубановский, Владимир Николаевич

Владимир Николаевич Рубановский
Дата рождения:	17 февраля 1941(1941-02-17)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	22 марта 2002(2002-03-22) (61 год)
Место смерти:	Россия
Страна:	СССР, Российская Федерация
Место работы:	ВЦ РАН
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Научный руководитель:	В. В. Румянцев
Награды и премии:

Влади́мир Никола́евич Рубано́вский (7 февраля 1941, Москва — 22 марта 2002) — российский учёный в области теоретической механики.

Биография

Родился в рабочей семье.

Окончил в 1964 году механико-математический факультет Московского университета, ученик Валентина Витальевича Румянцева. Поступил в аспирантуру отделения механики механико-математического факультета, которую окончил в 1967 году. С 1968 по 1991 он работал в отделе механики Вычислительного центра РАН, сотрудничая в то же время с кафедрой теоретической механики Российского государственного университета нефти и газа им. И. М. Губкина. Затем окончательно перешёл на преподавательскую работу в качестве профессора этой кафедры.

Вёл семинар по теории устойчивости движения на кафедре теоретической механики МГУ.

В 1985 году был избран членом Российского национального комитета по теоретической и прикладной механике.

Достижения

Владимиру Николаевичу принадлежат оригинальные результаты в механике твёрдого тела, теории устойчивости движения и её приложений в механике систем твёрдых тел с упругими и жидкими элементами. Им открыт случай интегрируемости уравнений Кирхгоффа-Клебша, возникающих в задаче о движении твёрдого тела в идеальной жидкости, в случае, когда поверхность тела неодносвязна, а также с помощью методов винтового исчисления найдены оригинальные классы прецессионно-винтовых движений.

В. Н. Рубановским были развиты классические методы теории устойчивости стационарных движений, в которых известные теоремы Кельвина и Рауса были распространены на системы общего вида, допускающие первые интегралы, а также на диссипативные системы. Им были исследованы установившиеся движения, их устойчивость и бифуркации для многочисленных практически важных задач механики твёрдого тела и твёрдого тела с деформируемыми элементами, в частности, задачи о движении тяжёлого твёрдого тела с неподвижной точкой, задачи о движении спутника-гиростата, задачи о движении спутника с упругими элементами, задачи о движении твёрдого тела на горизонтальной плоскости, задачи о движении тяжёлого твёрдого тела, подвешенного на струне. Ему принадлежат оригинальные методы исследования устойчивости систем с бесконечным числом степеней свободы, а также систем, возникающих в математической экологии.

За цикл работ по устойчивости стационарных движений тела на струне он был удостоен в 1996 году, в составе авторской группы, Государственной премии Российской Федерации.

Владимир Николаевич активно участвовал в выпуске «Сборника научно-методических статей по теоретической механике» и журнала «Прикладная математика и механика». Помимо сотен студентов, им был подготовлен ряд специалистов — кандидатов наук. Выпущенная им в соавторстве с В. А. Самсоновым монография «Устойчивость стационарных движений в примерах и задачах» стала настольной книгой как для специалистов, так и для всех изучающих теорию устойчивости движения механических систем и её приложения.

Монографии

• Рубановский В. Н., Самсонов В. А. [reslib.com/book/Ustojchivostj_stacionarnih_dvizhenij_v_primerah_i_zadachah Устойчивость стационарных движений в примерах и задачах] М.: Наука, 1988. 304 с.
• Юнин Е. К., Рубановский В. Н., Хегай В. К. [lib.ugtu.net/sites/default/files/books/2002/!poz013.pdf Волновые процессы при наклонно-направленном бурении] Ухта: УГТУ, 2002. — 60 с : ил. — ISBN 5-88179-245-9

Ссылки

• [www.rusmechanics.ru/1rubanovskyi.html Владимир Николаевич Рубановский (7 февраля 1941 г. — 22 марта 2002 г.)] (некролог) // Сайт журнала «Успехи механики»
• [www.gubkin.ru/gallery/portrait/detail.php?ID=1093 Владимир Николаевич Рубановский]
• [www.mathnet.ru/rus/person68592 Труды В.Н. Рубановского] на MathNet.Ru

Отрывок, характеризующий Рубановский, Владимир Николаевич

Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.