Рубанов, Пётр Акимович

Пётр Акимович Рубанов
Дата рождения	19 августа 1920(1920-08-19) (103 года)
Место рождения	д. Ошарово, Нижнеингашский район, Красноярский край
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1941—1960
Звание	полковник ВС СССР генерал-майор ВС Украины
Часть	828-й Свирский штурмовой авиационный полк 260-й штурмовой авиационной дивизии
Командовал	эскадрильей
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Пётр Акимович Рубанов (19 августа 1920, д. Ошарово ныне Нижнеингашского района Красноярского края) — лётчик, участник Великой Отечественной войны, командир эскадрильи 828-го Свирского штурмового авиационного полка 260-й штурмовой авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта. Герой Советского Союза. Генерал-майор авиации.

Ранние годы

Родился в семье Ефросиньи Алексеевны и Акима Захаровича Рубановых, переселенцев в Сибирь из Белоруссии. В 1933 году семья переехала в Черногорск. После окончания школы в городе Черногорске работал статистиком шахты № 8 треста «Хакасуголь» и одновременно учился в аэроклубе при Доме обороны. Окончив аэроклуб, остался работать лётчиком-инструктором. Был избран депутатом горсовета. Встретил Антонину Куликову, ставшую после войны его женой.

Великая Отечественная война

22 июня 1941 года инструкторов аэроклуба срочно собрали на аэродроме. К сентябрю был сформирован 679-й авиаполк ночных бомбардировщиков на самолётах У-2. Службу начал лётчиком связи на Западном фронте, участвовал в обороне Москвы. За время пребывания на Карельском фронте с февраля 1942 по 1944 год лётчик 828-го штурмового авиационного полка действовал на Ленинградском, Петрозаводском, Кестеньгском, Кандалакшском и Мурманском направлениях.

В декабре 1944 года 828-й авиационный полк был передан в состав 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта. Боевые действия в это время шли уже на территории Польши. Капитан Рубанов принимал участие в прорыве вражеской обороны на реке Висле, в освобождении Варшавы, наносил бомбово-штурмовые удары по опорным пунктам противника в городах Тарнуве, Быдгоще, Гданьске, Сопоте. С переносом боевых действий на территорию фашистской Германии полк участвовал в прорыве обороны гитлеровцев на Одерском плацдарме.

За произведённые боевые успешные вылеты, проявленные при этом стойкость и отвагу, удостоен правительственных наград: дважды орденом Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и медалями.

Последний боевой вылет майор Рубанов совершил 7 мая 1945 года. В этот день его эскадрилья нанесла удар по отступающим гитлеровцам северо-западнее Берлина. Звание Героя Советского Союза присвоено указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года.

После войны

19 ноября 1945 года женился на Антонине Куликовой. С 1949 по 1954 год учился в Военно-воздушной академии в Москве. Закончил службу в Советской армии 12 ноября 1960 года. Работал инженером строительного треста, директором профессионально-технического училища в городе Запорожье. В 1982 году ушёл на заслуженный отдых. Воспитал двух дочерей. Активно участвует в деятельности советов ветеранов Украины и России. Почётный гражданин городов Черногорска (Республика Хакасия) и Запорожья (Украина).

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (№ 8862, 18 августа 1945);
• орден Ленина (18 августа 1945);
• два ордена Красного Знамени (27 октября 1942, 22 мая 1943);
• орден Александра Невского (26 октября 1944);
• два ордена Отечественной войны I степени (23 февраля 1945, 11 марта 1985);
• орден Отечественной войны II степени (25 мая 1945);
• орден Красной Звезды (30 декабря 1956);
• медаль «За боевые заслуги» (19 ноября 1951);
• медаль «За оборону Советского Заполярья»;
• медаль «За победу над Германией»;
• медаль «За освобождение Варшавы»;
• юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»;
• другие медали.

Литература

• Пётр Рубанов. Взмахнув серебряным крылом… — Абакан, 2011.
• Герой Советского Союза Петр Акимович Рубанов // Достоин звания Героя : красноярцы — Герои Советского Союза. — Красноярск : Красноярское книжное изд-во, 1975. — С. 359—361.
• Пугачев В. Рубанов Петр Акимович // Наши отважные земляки (Красноярцы — Герои Советского Союза). — Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1990. — С. 329—332.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11343 Рубанов, Пётр Акимович]. Сайт «Герои Страны».

• [region.krasu.ru/node/1166 Земляки-победители].
• [library.kspu.ru/files/kzd2010/85.pdf Рубанов Пётр Акимович].

Отрывок, характеризующий Рубанов, Пётр Акимович

Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.