Рубанов, Александр Сергеевич
Поделись знанием:
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
(перенаправлено с «Рубанов Александр Сергеевич»)
| Александр Сергеевич Рубанов | ||
| Аляксандр Сяргеевіч Рубанаў | ||
| Научная сфера: | ||
|---|---|---|
| Место работы: | ||
| Учёная степень: | ||
| Учёное звание: | ||
| Альма-матер: | ||
| Научный руководитель: | ||
| Награды и премии: |
| |
Александр Сергеевич Рубанов (белор. Аляксандр Сяргеевіч Рубанаў; 1936 — 2003) — советский и белорусский физик. Академик Национальной академии наук Беларуси (1996; член-корреспондент с 1989 года), доктор физико-математических наук (1976), профессор (1981). Заслуженный деятель науки Республики Беларусь (1999).
Биография
Рубанов родился 12 сентября 1936 года в Слуцке (ныне Минская область, Беларусь). После окончания в 1958 БГУ он начал работу в Институте физики АН БССР в различных должностях, а в 1978 возглавил Лабораторию оптической голографии, которой руководил до конца жизни. Одновременно с 1996 он являлся председателем совета Белорусского республиканского фонда фундаментальных исследований.
Умер 23 июля 2003 года. Похоронен в Минске на Восточном кладбище.
Научная деятельность
Научные работы Рубанова посвящены вопросам лазерной физики, оптической голографии, физической оптики. Рубанов внес значительный вклад в понимание процессов динамической голографии, что привело к открытию явления обращения волнового фронта (фазового сопряжения) при четырехволновом смешении. Им были разработаны методы управления параметрами лазерной генерации и пространственными характеристиками световых пучков с помощью оптоэлектронных дифракционных элементов, рассмотрены вопросы оптической обработки информации, генерации гиперзвука лазерным пучком и многие другие.
Награды и премии
- Государственная премия БССР (1976) — за исследование свойств полупроводниковых и твёрдотельных лазеров, развитие методов определения их основных характеристик (совместно с коллективом)
- Государственная премия СССР (1982) — за цикл работ «Физические основы динамической голографии и новые методы преобразования пространственной структуры световых пучков» (1969—1980; совместно с коллективом)
Публикации
Рубанов является автором 35 патентов и около 300 научных работ, среди которых:
- Б. И. Степанов, В. П. Грибковский, А. С. Рубанов, А. Н. Рубинов, Ф. К. Рутковский, А. М. Самсон. Методы расчета оптических квантовых генераторов. - Минск: Наука и техника, 1966 (том 1), 1968 (том 2).
- Б. Р. Белостоцкий, А. С. Рубанов. Тепловой режим твердотельных оптических квантовых генераторов. - М.: Энергия, 1973.
- А. С. Рубанов. Некоторые вопросы динамической голографии. // Проблемы современной оптики и спектроскопии. - Минск: Наука и техника, 1980.
- С. М. Карпук, А. С. Рубанов, А. Л. Толстик. [www.quantum-electron.ru/pdfrus/fullt/1997/1/804.pdf Нелинейная запись динамических голограммв растворе красителя.] // Квант. электрон., Т. 24, С. 52-54 (1997).
- Е. В. Ивакин, А. И. Кицак, Н. В. Карелин, А. М. Лазарук, А. С. Рубанов. [www.quantum-electron.ru/pdfrus/fullt/2003/3/2396.pdf Преобразование пространственной когерентности импульсного лазерного излучения в линии задержки.] // Квант. электрон., Т. 33, С. 255-258 (2003).
- Е. В. Ивакин, Н. В. Карелин, А. И. Кицак, А. С. Рубанов. [www.quantum-electron.ru/pdfrus/fullt/2005/4/5832.pdf Преобразование пространственной когерентности импульсного лазерного излучения в тонком слое среды с тепловой нелинейностью.] // Квант. электрон., Т. 35, С. 365-368 (2005).
Напишите отзыв о статье "Рубанов, Александр Сергеевич"
Литература
- [nasb.gov.by/rus/publications/vffr/vffr03_3r.php Номер, посвященный памяти Рубанова (Содержание)]. // Вестник Фонда фундаментальных исследований, 2003, № 3.
Ссылки
- [nasb.gov.by/rus/members/memoriam/rubanov.php Александр Сергеевич Рубанов: Справка на сайте НАН Беларуси]
- [csl.bas-net.by/anews1.asp?id=2517 Александр Сергеевич Рубанов] в базе данных "История белорусской науки в лицах" Центральной научной библиотеки им. Я.Коласа НАН Беларуси
Отрывок, характеризующий Рубанов, Александр Сергеевич
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
